Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Республики Казахстан

Карагандинский государственный университет имени академика Е.А. Букетова

Юридический факультет

КОРРУПЦИЯ КАК ПОЛИТИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН

Выполнила

студентка гр. МП-12

Сизенкова Л. Г

Проверила

ст. преподаватель

кафедры политологии и социологии

Резвушкина Т.А.

Караганды, 2011 г.

ВВЕДЕНИЕ

Коррупция известна давно и воспринимается как данность во многих странах мира. Однако как социальное явление она осознается лишь в последние три-четыре десятилетия. Что же касается текущего десятилетия, то оно отмечено взрывом интереса к коррупции. Природа коррупции, ее причины и последствия, антикоррупционные меры являются предметом не утихающих споров.

Внимание исследователей к коррупции стимулировалось скорее общественным интересом к реформам, их подготовке и проведению, нежели к самому предмету исследования. Действительно, периоды реформ отличает повышенный общественный интерес к коррупции. В такие периоды появляется множество журналистских публикаций, доставляющих богатый материал обществоведам. В то же время интерес может возникать и в самих социальных науках, когда коррупция оказывается в поле зрения ученых как атрибут основного предмета исследования или сопутствующее ему социальное явление.

Актуализация проблемы коррупции как политический феномен в Казахстане и осознание обществом необходимости ограничения ее негативных последствий связано с перестройкой, а затем с политическими и экономическими реформами.

В научном сообществе сложились определенные традиции исследования коррупции.

Целью данной работы является - исследовать коррупцию как политический феномен.

Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи:

• - охарактеризовать политическую коррупцияю;
• - изучить теневой характер формы политической коррупции;
• - проанализировать основные признаки политической коррупции;
• - рассмотреть феномен политической коррупции.

При написании работы использовался Закон Республики казахстан «О борьбе с коррупцией» от 28 июля 1998 года №267-1 (с изменениями и дополнениями на 01.04.11 г.), Вебер М., Мишин Г.К., Механик. А., Погорелый Д. Е., Сатарова Г. А.,Ушаков, Шабалин В.А., Якушик В., Ватсон Ш., а также Малеев К.

ГЛАВА? ПОНЯТИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОРРУПЦИИ

1.1 Понятие политической коррупции

Термин «политическая коррупция», на первый взгляд, кажется несколько некорректным, поскольку изначально коррупционное деяние связывается со служебными злоупотреблениями должностных лиц. Само же понятие должностного лица в юридической науке неизбежно сопрягается с наличием в их арсенале исполнительно-распорядительных полномочий, базирующихся на властной деятельности субъектов. И, наконец, включение в поле зрения властного фактора неизбежно рождает в сознании довольно популярный публицистический штамп: «власть есть политика».

Таким образом, логический круг вроде бы замыкается.

Однако именно такой ракурс в рассмотрении коррупции дает возможность вскрыть ее глубинную сущность, исключительную противоречивость и инвариантность способов проявления.

Специфика политической коррупции заключается в том, что она представляет собой верхушечный тип коррупции, значительно отличающийся от уровня низового. Дело в том, что корыстные мотивы на нижестоящих уровнях социальной организации (ГИБДД, чиновники низших рангов, преподаватели, врачи и т.д.) имеют, как правило, конкретное материальное воплощение: четко оговоренные суммы денег или объемы запрашиваемых услуг. В ситуации с коррупцией политической и размер вознаграждения, и сам факт этого вознаграждения зачастую скрыты от глаз общественности и правоохранительных структур. То есть вредоносность такого явления очевидной для рядового человека представляется не всегда. Именно эта черта способствовала размежеванию точек зрения исследователей политической коррупции. Парадокс заключается в том, что абсолютно деструктивный, с точки зрения закона, феномен в глазах теоретиков политического менеджмента превращается в оригинальную деталь управленческого инструментария, коррозийный характер которого порой подвергается сомнению.

О взглядах на функциональность и неизбежность политической коррупции речь пойдет ниже, а пока следует констатировать, что вне зависимости от последствий коррупционных сделок в высших эшелонах власти такая модель поведения признается исследователями в качестве отклоняющейся от существующих норм. Девиантность верхушечной коррупции связана с принципиальными смещениями в системе «цель - средства».

В итоге, коррупция определяется как «поведение, которое отклоняется от формальных обязанностей публичной роли под воздействием частных материальных или статусных целей либо нарушает правила, запрещающие определенные виды относительно частного влияния».

Фактически, политическая коррупция предполагает предоставление должностным лицом самому себе некоего права на «погрешность», на своего рода, «люфт» в выборе методов и средств в процессе принятия решения. Этот люфт связан с теми преимуществами, которые легально находятся в арсенале политического субъекта и выступают в роли тайного или явного искушения. Поэтому весьма распространенной является трактовка коррупции как «деяния, совершенного с намерением предоставить некое преимущество, не совместимое с официальными обязанностями должностного лица, которое незаконно и неправомерно использует свое положение или статус для извлечения какого-либо преимущества для себя или другого лица в целях, противоположных обязанностям и правам других лиц».

Обращая внимание на систематическое обращение ученых к проблеме использования преимуществ служебного положения, хочется в этой связи обратить внимание и на то, что расширение спектра преимуществ, увеличение объема властных полномочий - это само по себе корыстное побуждение. То есть для политической коррупции характерно стремление ее субъектов к приращению своего властного потенциала без явной, на первый взгляд, материальной выгоды.

Таким образом, власть как политико-административный ресурс является самодостаточным стимулом и мотивацией отклонений в выборе ролевых функций самим субъектом властвования.

В итоге, модель извращенного понимания собственных политических возможностей и задач тем или иным политическим деятелем приводит к принесению в жертву такого исконно демократического феномена, как общественный интерес. «Акт коррупции нарушает ответственность по отношению к системе общественного или гражданского порядка и, следовательно, разрушителен для этих систем. Поскольку для последних общественный интерес выше частного, нарушение общественного интереса для извлечения личной выгоды представляет собой акт коррупции».

Однако в данной ситуации трудно решить, кто должен стоять на страже общественных интересов и быть их гарантом. По всей видимости, гарантии здесь носят двойственный характер: с одной стороны, в качестве таковых должен выступать глава государства, на которого формально возложена такая обязанность; но, с другой стороны, в качестве гаранта выступает и само общество - как в лице различных негосударственных общественных организаций, так и в деятельности каждого индивида.

Безусловной детерминантой политической коррупции следует признать и активное вмешательство государства в частную и гражданскую жизнь, что ведет к девальвации рыночных регулятивных механизмов и подмене их прямым нормативным регулированием.

Никакое высокое качество законов не гарантирует их от превращения в своего рода кнут или плеть, ежеминутно опускающуюся на спину народа или его отдельных групп или представителей. «Коррупция является почти неизбежным следствием всех государственных попыток контролировать рыночные силы».

Однако, как это ни покажется странным на первый взгляд, именно развитие рыночных отношений внесло коррективы в сам факт восприятия коррупции в обществе. Точнее, речь идет о неизбежной проблематичности становления демократических рыночных механизмов, снижения в связи с этим социальной ответственности государства, что автоматически ведет к поиску механизмов, способных смягчить шок от происходящей модернизации.

1.2 Теневой характер формы политической коррупции

Коррупция в политико-экономических условиях перестает восприниматься как фактор априори дестабилизирующий и деструктивный; происходит трансформация взглядов на политическую коррупцию в строну явной толерантности.

Процесс продвижения к социальному отрицанию политической коррупции осложняется тем, что целый ряд коррупционных поступков на высших уровнях власти со временем перестают восприниматься не только как противоправные, но и как безнравственные, зачастую оставаясь именно таковыми. Такую форму политической коррупции можно назвать «опосредованной коррупцией», что в отечественной политико-правовой науке известно под названием «скрытая коррупция» или «серая коррупция». «Акты коррупции опосредованы через политический процесс. Они представляют собой своеобразный фильтрат, прошедший через целый набор мембран - операций, которые сами по себе вполне законны и даже входят в прямые служебные обязанности служащего. В результате ни публика, ни сам чиновник вряд ли даже способны признать, что имело место какое-то нарушение или налицо какой-то ущерб».

Чем же определяется «теневой» характер такой формы политической коррупции?

Во-первых, отсутствием монетарной сущности коррупционного деяния, поскольку вознаграждение используется не в личных целях должностного лица, а в целях иных - властно-политических (предположим, поддержка вышестоящего должностного лица в борьбе с политическими оппонентами).

Во-вторых, осуждением не столько самого факта корыстной мотивации должностного лица, сколько способов его реализации (разве можно осудить политическое давление Президента на глав субъектов Федерации; но прямое вмешательство в их компетенцию вполне может быть подвергнуто осуждению).

В-третьих, внешне безобидные политические дивиденды, если и подвергаются сомнению, то не столько с точки зрения уголовно-правовой, сколько с политической, с позиций вредоносности коррупционных действий для концептуальных идей демократии и правового государства.

«Опосредованная коррупция», при пристальном рассмотрении данного феномена, хорошо вписана в систему рыночных ценностей, где занимает свою нишу в процессе «продажи услуг». Политик как политический менеджер или политический торговец выступает фактически как политический «бизнесмен», снабженный четким прейскурантом, поскольку цена вопроса, как правило, всегда довольно жестко определена.

И, пожалуй, самым ярким примером опосредованной политической коррупции является коррупция избирательная.

С. Роуз-Аккерман утверждает, что временная природа депутатского мандата может являться залогом их коррумпированного поведения. Представители законодательных собраний фактически находятся перед дилеммой: ограничиться ли им политической поддержкой избирателей как гарантией их последующего переизбрания или же согласиться на денежное вознаграждение со стороны лоббистских групп без видимых политических перспектив, но с реальной сиюминутной материальной выгодой.

Взаимоотношение законодателей и организованных групп полностью определяется политической ситуацией в стране, образуя, таким образом, третью грань социально-политического взаимодействия. Непременными условиями для противостояния коррупции, по мнению С. Роуз-Аккерман, являются доступ граждан к управленческой информации в сочетании с четкими предпочтениями социума и конкурентностью политической системы. То есть прозрачность, гражданское воспитание и политическая конкуренция выступают в качестве надежных превентивных антикоррупционных инструментов. И это особенно актуально, поскольку «данный вид коррупции разрушает фундаментальные демократические процессы и основательно подрывает политические и правовые устои власти и ее авторитета».

ГЛАВА?? ФЕНОМЕН И ПРИЗНАКИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОРРУПЦИИ

2.1 Признаки политической коррупции

Основными признаками политической коррупции являются:

1). политическая коррупция в подавляющем большинстве связана с проведением различных выборов как республиканского, так и местного значения;

2). специальными субъектами политической коррупции являются как состоявшиеся политики, так и претенденты на выборные должности;

3). деяния субъектов политической коррупции направлены, прежде всего, на получение или сохранение определенной должности либо статуса, как для себя, так и других лиц;

4). эти деяния осуществляются вопреки интересам государства, общества и других лиц путем использования своих или чужих должностных полномочий, использования материальных ресурсов;

5). наличие политической выгоды или иной корыстной цели, как для личного обогащения, так и в пользу чьих-либо групповых интересов и политических партий.

Таким образом, политическую коррупцию можно определить как деяния политиков, претендентов или лиц, связанных с ними, во время подготовки и проведения выборов, назначения или утверждения определенной государственной должности, а также проведения иных политических мероприятий, в целях получения политической выгоды, личного обогащения, а также в пользу узкогрупповых интересов и политических партий (яркие примеры из политической и военной истории США, когда члены Конгресса США были подкуплены и поддержали тогдашнее руководство страны в акции против Ирака во время компании «Буря в пустыне»). Имеются и другие яркие, и всем известные примеры.

По уровням функционирования коррупцию можно было бы разделить на низовую, верхушечную и вертикальную.

Низовая коррупция наиболее распространена на среднем и низшем уровнях органов власти и управления и связана с постоянным взаимодействием чиновников и граждан (регистрации, штрафы, лицензирование, выдача различных разрешений и тому подобное). Ярким примером низовой коррупции является противозаконная деятельность сотрудников дорожной полиции, которые в рамках злоупотреблений вымогают взятки.

Верхушечная коррупция охватывает политиков, работающих в органах власти, высшее и в некоторой части среднее чиновничество, и сопряжена с принятием решений, имеющих высокую цену (лоббирование и принятие законов, госзаказы, изменение форм собственности и тому подобное). Примером верхушечной коррупции является деятельность бывшего экс-министра энергетики Казахстана Мухтара Аблязова, привлеченного в 2002 году к ответственности за незаконное участие в предпринимательской деятельности. Так, будучи министром энергетики РК он оказывал всяческую помощь в виде трансфертов энергетической компании «КЕГОК» выступая одновременно владельцев значительного пакета акций данной организации.

Нередко бывает такое, когда обе заинтересованные в коррупционной сделке стороны принадлежат к одному органу государственной власти. Например, когда чиновник нижестоящего государственного органа дает взятку своему вышестоящему начальнику за то, что последний покрывает коррупционные действия взяткодателя либо предоставляет дополнительные финансы, ресурсы, полномочия и так далее -- это коррупция, которую обычно называют «вертикальной».

Она наиболее четко прослеживается на уровне вертикалей всех властей. Данный вид коррупции, как правило, выступает в качестве моста между верхушечной и низовой коррупцией. Это особенно опасно, поскольку свидетельствует о переходе рассматриваемого явления из стадии разрозненных актов в стадию укореняющихся организованных форм.

Исходя из практики борьбы с коррупцией, можно сделать однозначный вывод о том, что формы коррупции постоянно видоизменяются и имеют очень высокую степень приспособляемости. Нередки случаи, когда коррупционеры не берут денег за оказание услуг. За свои услуги они могут потребовать какой-либо товарный эквивалент, либо разрешение на участие в деятельности «патронируемого» предприятия, либо согласие на устройство своих родственников в перспективное коммерческое предприятие на правах совладельцев и тому подобное.

Естественно, этот перечень не является исчерпывающим, но имеет свои характерные особенности. Во-первых, одной из сторон являются государственные институты и должностные лица. Во-вторых, как правило, целью взяток выступает стремление получить материальные блага, хотя бы отодвинутые по времени в будущее.

Сложнее, когда речь идет о современных формах рыночных отношений. В качестве примера может быть названа такая типичная для современного бизнеса новая категория финансовых операций, как всякого рода трансфертные переводы.

Трансферт (от франц. -- transfert от лат. -- transferre -- переносить, переводить):

1). перевод иностранной валюты или золота из одной страны в другую;

2). передача права владения именными ценными бумагами (акции, вексель, облигации, чеки) одним лицом другому, которая предполагает фактическое выведение не только из-под общественного контроля, но также из области старой, добропорядочной рыночной конкуренции огромных много миллиардных ценностей, в том числе с целью уклонения от налогов и отмывания «грязных» денег.

В современной практике внутриэкономических операций в Казахстане, трансфертные переводы -- неотъемлемая часть рынка. В мировой практике взятки -- составная часть таких трансфертных переводов. Нет сомнения, что и в нашей республике такие переводы идут (хотя бы отчасти) на аналогичные цели.

Особенностью рассматриваемых примеров является то, что обе стороны (и взяткодатель, и взяткополучатель) могут представлять коммерческие или некоммерческие организации, учреждения или быть индивидуальными предпринимателями.

Таким образом, современное взяточничество связывается не только с государственной службой и не всегда предполагает обязательное получение какого-либо имущества.

Очевидный пример из нашей жизни -- это кредиты, получаемые за взятки в коммерческих банках под мнимые проекты, главной целью которых является незаконное присвоение денег (в рамках совершения мошеннических или лжепредпринимательских действий).

Таким образом, коррупция возможна, нет только в государственных органах страны, но и в частном секторе, как низовая, так и верхушечная, а самая опасная из них политическая коррупция.

2.2 Феномен политической коррупции

Феномен политической коррупции не является исключительным порождением ХХ века. Он имеет достаточно глубокие исторические корни, обусловлен социальными, экономическими и политическими факторами, а также характеризуется специфическими национально-государственными формами воплощения. Коррупция, будучи непосредственно связана с механизмами государственного управления, встречается практически в любой политической и экономической системе. Она представлена корыстно-бюрократическими структурами, переродившимися из истинно-государственных органов с целью преступной эксплуатации гражданского общества в своих интересах.

В любом современном государстве коррупция расценивается как анормный, деструктивный компонент государственной власти, как политико-управленческая антитехнология, означающая «продажность», «подкуп» должностных лиц (прежде всего государственных служащих), облеченных властью, но действующих из корыстных побуждений.

В рамках социологического подхода и с правовой, и с политологической точки зрения коррупция представляется в двух аспектах:

1). продажность, подкупаемость (взяточничество) государственных служащих -- должностных лиц, государственных чиновников, лидеров политических партий, общественных объединений, движений и руководителей коммерческих (финансовых и промышленных) структур;

2). нелегитимное сращивание в скрытой форме деятельности государственно-управленческих, политических, хозяйственно-финансовых структур с криминалитетом (в лице его субъектов и организаций) с целью незаконного обогащения путем неявной подмены социально необходимых функций и обязанностей функциями «удовлетворения взаимно согласованных, корыстных интересов», реализуемых незаконными средствами.

Исторический взгляд на проблему позволяет выявить любопытную закономерность по поводу динамики и масштабов распространения коррупции при различных типах политических режимов. Жесткие тоталитарные системы, диктатуры, подобно сталинскому тоталитаризму, гитлеровскому нацизму, маоизму в Китае, режиму Ф. Кастро и т.п., не допускали широкомасштабного развития коррупции благодаря средствам тотального контроля и всеобщему климату верноподданнической «идеологической слежки», доносов и пр.

В условиях авторитарных режимов понятие «коррупция» частично утрачивает свой изначальный смысл, превращаясь в необходимый, присущий данному обществу и в то же время достаточно серьезный негативный структурообразующий элемент политической и экономической жизни общества.

В молодых и неустойчивых демократических государствах, где сложились так называемые общества «демократического транзита», сохраняется, к сожалению, угроза превращения коррупции в системообразующий негативный фактор системы. Псевдодемократия, как известно, неизбежно обречена на прохождение авторитарных этапов развития либо в виде финансово-промышленных олигархий, либо в виде диктатуры (явной или камуфляжной). Коррупция во всех этих случаях получает шанс стать одним из достаточно серьезных несущих стержней политических и хозяйственных процессов. Ибо, если в условиях псевдодемократии утрачивает свою социальную ценность производительный труд, то верх берет неуемное корыстолюбие, выражающееся в растущих масштабах коррупционных действий.

Национально-государственные формы воплощения коррупции в специфических «образах» и «механизмах» предметно отражают ее социально-историческую «мимикрию».

Коррупционно-политические скандалы время от времени сотрясают Италию, Японию, Францию, Германию, США. Половина обвинений -- в адрес политиков, получавших взятки за поддержку политических кампаний (явление «криптопартизма») другая половина обвинений касается бизнесменов, плативших местным органам власти взятки за получение контрактов на общественные работы. Вне зависимости от состава преступного деяния коррумпированные связи порождаются децентрализацией государственной власти, которая, перераспределив полномочия, не привела к здоровым изменениям в среде реальных держателей власти.

Итальянский вариант коррупции -- «клиентализм» (покровительство) строится на модели отношений «мафиозный патронат -- клиент».

Западный антрополог Эрик Вольф полагает, что вторжение рыночных сил в сельское традиционное общество обусловливает политическую и экономическую коррупцию.

Покровительство (клиентализм) во многих традиционных или переходных обществах лежит в основе связи между населением (человеком) и местной структурой власти, а также между местными элитами и центральным правительством. Это явление может стать постоянной и самодовлеющей особенностью общества и специфическим механизмом коррумпированного государства как рычаг отношений между периферией и центральной властью либо между мелким бизнесом и местными властями.

В демократических системах политической жизни и управления коррупция не исчезает, а уходит в тень либо оказывается относительно, но не в достаточной мере контролируемой. В конце ХХ в. борьбу с коррупцией декларируют государства практически всех типов политических режимов и уровней цивилизованности, рассматривая ее как весьма антисоциальное явление.

Возникают логически закономерные вопросы: неужели по мере демократизации политики и власти коррупция не исчезает, а расцветает вновь, осваивая новые формы и «образы»? С чем связана «социальная мимикрия» коррупции в наше время, на почве обществ «демократического транзита», а также в государствах с продвинутой демократической традицией?

Организация борьбы с коррупцией может в одних случаях воплощаться в создании системы надежных, эффективных правовых и институциональных механизмов и гарантий социально-политического контроля за деятельностью государственных органов, различных организаций и отдельных лиц. В иных обстоятельствах она преимущественно сводится лишь к вынужденным мерам со стороны властей, направленным на восстановление элементарного порядка в обществе, а также на перераспределение сфер влияния между различными кланами правящей олигархии и криминальными образованиями мафиозного типа. Таким путем коррупция фактически «встраивается» в механизмы государственного регулирования как неконституционный «рычаг власти».

В то же время коррумпированность в силу высокого уровня латентности была и остается существенной чертой той части политической и экономической элиты, которая использует любые способы обогащения и утверждения во власти.

Социальный механизм коррупции и ее политические последствия свидетельствуют о специфическом «разделении властей» между: политиками-прагматиками, лично преданными «клану власти», лицами, входящими в правящую элиту непосредственно, разного рода «политиками-романтиками», иллюзорно представляющими политические связи, наконец, мафиозными кругами, владеющими криминализованным национальным капиталом, и компрадорской буржуазией, которые строят «теневые» неконституционные центры власти в виде клептократии, криминалитета, патронажа, «клиентализм» и пр.

Уголовно-правовая научная интерпретация проблемы субъектов коррупционных деяний включает социально-криминалистическую характеристику личности преступника-коррупционера.

Таким образом, можно воспроизвести социолого-криминалистическую модель преступных социальных связей между субъектами коррупционных деяний. Показательно, что в содержании этих связей наметилась следующая тенденция: если ранее взяткодатель выступал в роли просителя, то сегодня, располагая значительными материальными средствами, он инициирует преступную сделку и часто диктует свои условия.

Одновременно потенциальный коррупционер также «ищет» выходы на криминальные связи с подходящими экономическими структурами, предлагая свои услуги и определяя встречные требования. В том случае, если подобный «социальный диалог» состоялся и совместные интересы оформились в криминальную сделку, это облегчает им совершение и сокрытие преступной деятельности и чрезвычайно затрудняет задачи правоприменителей.

Концепция и результаты исследований современных криминологов и социологов права достаточно глубоко вскрывают социальные предпосылки и факторную обусловленность коррупции, комплекс общественных условий, которые способствуют (либо препятствуют) ее распространению. Исходя из этого, сущностная трактовка феномена коррупции в социолого-правовом контексте может быть дана как проникновение во властные и административно-управленческие структуры организованной преступности; принятие должностными лицами этих структур нормативных актов, управленческих решений в пользу узкогрупповых, корпоративных интересов или незаконных притязаний физических или юридических лиц с корыстной целью получения личной выгоды или вознаграждения.

Итак, борьба с коррупцией -- проблема сложная и, безусловно, комплексная, ее решение предполагает не только использование широкого спектра правовых средств (уголовно-правовых, административно-правовых, дисциплинарных, гражданско-правовых), но и применение полного набора социально-управленческих, организационно-управленческих, политических и культурных мер. Социально-культурный механизм искоренения коррупции непосредственно обусловлен трансформационной динамикой сознания (общества и личности) от интегрированного тоталитарного образца к либерально-демократическому. В ходе этого процесса происходит глубинное изменение «ментального образа» человеческого достоинства из патриархально-подданнического в свободный демократический менталитет гражданина суверенной и сильной страны, не приемлющего унижения его достоинства никакими действиями и вымогательствами со стороны коррумпированной бюрократии. Только такая социокультурная среда и политическая система способны отторгнуть коррупцию в корне.

политический коррупция

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проблема коррупции - одна из самых животрепещущих проблем политико-правовой практики, поэтому неугасающий научный интерес к данной предметной плоскости вполне понятен и объясним.

Проблема коррупции - одна из самых животрепещущих проблем российской и зарубежной политико-правовой практики, поэтому неугасающий научный интерес к данной предметной плоскости вполне понятен и объясним.

Коррупция как правовое явление изучается юристами, как феномен социально-политический - политологами и социологами, как неотъемлемый элемент хозяйственного развития - экономистами. И этот список не является исчерпывающим.

Да и сама коррупция преподносит все новые и новые сюрпризы, приобретая неведомые доселе формы и захватывая неохваченные прежде области.

Таким образом, феномен коррупции имеет достаточно глубокие исторические корни, обусловлен социальными, экономическими и политическими факторами, а также характеризуется специфическими национально-государственными формами воплощения. Коррупция, будучи непосредственно связана с механизмами государственного управления, встречается практически в любой политической и экономической системе.

Она представлена корыстно-бюрократическими структурами, переродившимися из истинно-государственных органов с целью преступной эксплуатации гражданского общества в своих интересах.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Закон Республики казахстан «О борьбе с коррупцией» от 28 июля 1998 года №267-1 (с изменениями и дополнениями на 01.04.11 г.)

2. Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения. М.: «Прогресс», 1990.

3. Мишин Г.К. Коррупция: понятие, сущность, меры ограничения. М., 1991. С. 12.

5. Погорелый Д. Е. Политология. М., 2008.

6. Сатарова Г. А. Антикоррупционная политика / М., 2004.

7. Ушаков Коррупция. Толковый словарь русского языка. «Яндекс.Словари».

8. Шабалин В.А. Политика и преступность // Государство и право. 1994. № 4.

9. Якушик В., Ватсон Ш., Малеев К. Коррупция как общественный феномен Политическая мысль. 1994. № 4. С. 25-31.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

контрольная работа , добавлен 13.01.2017


Масштабы коррупция в России. Формы коррупции в России: элитарная и низовая. Рост организованной преступности как последствие коррупции. Коррупция в политической и социальной сферах. Средства борьбы с коррупцией: организационные и законодательные меры.

реферат , добавлен 25.11.2010


Влияние коррупции на экономику и социальную жизнь общества в России, и в других странах мира. Причиняемый вред и выработка механизмов и государственных мер противостояния явлению. Основные источники коррупции, разрушение ее финансового потенциала.

реферат , добавлен 14.03.2011


Основные направления антикоррупционной стратегии США. Способы и методы стимулирования сотрудников государственного аппарата выявлять факты коррупции в организациях и сообщать о них компетентным лицам. Закон о запрете подкупа иностранных должностных лиц.

презентация , добавлен 23.11.2015


Роль коммуникативных процессов в политической жизни. Средства политической коммуникации и функции по отношению к политической системе и гражданскому обществу. Уровни информационных потоков. Политическое манипулирование и возможности его ограничения.

реферат , добавлен 02.02.2011


Понятие и характеристика политической власти. Формальность, универсальность и принудительный характер политической власти, ее тенденция к самовозрастанию. Признаки носителя власти. Разделение полномочий между структурными элементами властной пирамиды.

реферат , добавлен 25.01.2011


Лоббизм как организационное оформление групповых интересов, его влияние на политический процесс. Причины расцвета "теневого" лоббизма в РФ, его специфика на федеральном и на региональном уровне. Проблемы коррупции и их влияние на технологии лоббирования.

контрольная работа , добавлен 20.01.2010


Методологические основания изучения феномена политической элиты. Становление и тенденции развития политической элиты в России. Взаимодействие российской политической элиты с политической элитой Запада в контексте современных международных отношений.

дипломная работа , добавлен 12.08.2017


Значение политической культуры для общества и политической системы. Особенности российской политической культуры. Тип политической культуры, характерный для Америки. Ценности, виды политической культуры по субъектам. Функции политической культуры.

реферат , добавлен 05.11.2010


Понятие и признаки политической системы. Выражение политических интересов различных классов, социальных слоев и групп. Структура политической системы общества и тенденции ее развития. Видовые и функциональные характеристики политической системы.

Георгий Александрович Сатаров

Президент Фонда ИНДЕМ (Информатика для демократии)

Георгий Сатаров:

Добрый день дорогие друзья! Все нормально? Меня хорошо слышно? Да меня и без микрофона было бы хорошо слышно, мне придется сдерживать свой голос.

Тема моей лекции – «Политическая коррупция». Но если вы ожидаете услышать от меня рассказы о свинцовых мерзостях жизни и зубодробительный компромат, то я должен вас разочаровать, у меня задача совершенно другая. Я хочу вас вооружить некими интеллектуальными инструментами, с помощью которых вы будете в состоянии сами размышлять на эту тему и по-другому видеть происходящее вокруг вас. Как говорят специалисты в этой сфере, когда идешь в лес собирать грибы, надо знать, как выглядят грибы. Это очевидно, но обычно эта простая мысль забывается, когда начинаешь размышлять о самых разных вещах в сфере социальной, просто потому что нет соответствующих знаний и опыта распознавания объектов, о которых ты размышляешь.

Наш объект – это политическая коррупция. Мы сейчас об этом поговорим, сначала в плане теоретическом, потому что, как говорил один из классиков марксизма-ленинизма: «Нет ничего практичнее хорошей теории». Это вечное наследие вечно живого учения марксизма-ленинизма. Очень редкое, безусловно, но важное.

Я начну с самых азов, потому что в первую очередь нам нужно договориться, что такое коррупция вообще. Должен сказать, что меня не устраивает ни одно из стандартных определений, в том числе фигурирующих в законах или даже в хорошо проработанных международных актах, посвященных противодействию коррупции. Это все мура! Мура это, прежде всего, потому что коррупция это очень сложное, универсальное, вечно живущее, вечно живое социальное явление, которое никогда не исчезнет из жизни, точно так же, как из механических приборов не может исчезнуть трение, его можно только уменьшить, из человеческого организма не может исчезнуть боль, ее можно побороть, только выявляя ее причины, болезни и леча эти болезни, но только до момента, пока не появятся следующие сигналы болезни.

Ровно так же и с коррупцией. Связано это с тем, что коррупция всегда есть следствие некоей неэффективности институтов, неэффективности социальных отношений и так далее. А человек, будучи существом, генетически чрезвычайно несовершенным, не может создать ничего совершенного. В общем, и в природе ничего совершенного, помимо нас и наших стараний, не существует.

Поэтому любые институты, которые мы создаем, они всегда содержат в себе зародыши дефектов, и эти дефекты появляются по той причине, что мы всегда создаём или совершенствуем институты под некие текущие проблемы, а жизнь всегда подкидывает новые. И это усугубляет потенциальную неэффективность институтов, а эта неэффективность и выражается в коррупции.

Итак, это очень сложное явление, и дать ему какое-то одно исчерпывающее определение – абсолютно бессмысленно. Я тоже не буду давать определение коррупции, я ограничусь тем, что дам определение коррупционного поведения. Давайте это сделаем. Я не думаю, что все вы изучали достаточно обстоятельно институциональную экономику. Я не ошибаюсь? А те, кто изучал, наверняка забыли. Поэтому я напомню одну незамысловатую модель из этой сферы. Впрочем, это не только из институциональной экономики, это и вообще из институциональной теории, это модель принципало-агентских отношений.

Итак, принципал, говоря попросту, начальник – это некое лицо, лицо в широком смысле, это может быть одинокое лицо, вроде меня, или это может быть коллектив, вроде всех нас. Это лицо, которое располагает некими ресурсами, целями, желанием эти цели достичь, используя свои ресурсы. Но оно по разным причинам не в состоянии само это сделать.

Во-первых, ресурсов и целей может быть так много, что одномоментно все это сделать просто невозможно. Представьте себе короля или президента, или парламент, все, что угодно. Понятно, что сделать все только своими руками невозможно. Есть вторая важная причина: просто не знаешь, как это делать. Ты знаешь, что у тебя есть ресурсы, ты точно знаешь, что у тебя есть цели, но ты не знаешь, как это все использовать и достичь еще каких-то целей. Но принципал для того, чтобы реализовывать свои отдельные цели, используя часть своих ресурсов, нанимает лиц. Опять же, это могут быть индивидуальные или коллективные лица, которым он поручает решать отдельные задачи, передавая агенту часть своих ресурсов.

Что же у нас принципал делает? Когда он нанимает агента, он формулирует для него цели, передает часть ресурсов для достижения этих целей, назначает вознаграждение, конечно, санкции, если что-то не так. Допустим, если ресурсы тратит впустую. И организует контроль над работой агента.

Теперь агент, конечно, обязуется работать на достижение цели принципала, использовать для этого передаваемые ему ресурсы. И (здесь у меня не дописано), естественно, он обязан сообщать принципалу о том, что он делает для достижения этих целей, как он тратит свои ресурсы.

Вот у нас простая схема: задачи, принципал, вниз стрелочка идет – задачи и вознаграждения, вверх идет информация – ресурсов не хватает, подкиньте еще. В общем, обычное дело.

Так вот, это очень простая стройная модель, которая интересна не тем, что она проста, а тем, что в жизни она реализуется с огромным количеством дефектов, и достижение институциональной теории состоит в том, что она обстоятельно описывает, как в реальной жизни происходит отклонение от этой симпатичной модели. Вроде бы, все ясно, все хорошо, но жизнь устроена по-другому. Вся теория посвящена этим отклонениям, и одно из этих отклонений – это и есть коррупция.

Я пишу предварительно более общее понятие, может быть, оно вам знакомо. Это так называемое оппортунистическое поведение.

Представьте себе, что вы приходите в какой-то офис, видите умные головки, склоненные над клавиатурами компьютеров, но проходя, вы замечаете, что они там играют в тетрис или еще что-нибудь более великое (мое знание игр застыло на том двадцатилетней давности уровне, сейчас это выглядит по–другому), в общем, они играют в какие-то игры.

Это типичный пример оппортунистического поведения, когда задача принципала, в данном случае начальника этих сотрудников, была поставлена так, что у них в результате остается огромная куча свободного времени, они не знают, как его потратить и, в частности, тратят это время на игры. Есть возможность. Почему бы и не поиграть в рабочее время, за деньги принципала, в свое удовольствие?

Так вот, коррупция – это частный случай оппортунистического поведения, но очень нехороший и опасный. Зачитываю: «Коррупционным поведением (это я придумал, до сих пор не могу запомнить) называется разновидность оппортунистического поведения агента, при котором последний использует ресурсы принципала не для достижения целей принципала, а для достижения своих собственных целей».

Здесь происходят следующие вещи. Первое – нарушение контракта. Контракт может быть договором формальным, это может быть неформальный контракт, включающий представление о традиции, о нормах исполнения соответствующих социальных ролей, чего угодно.

Первое - нарушение контракта, при котором предаются интересы принципала и крадутся его ресурсы. Предательство и кража. Например, обычный гаишник на дороге, который тормозит машину, превышавшую скорость, и берет взятку с водителя вместо штрафа. Штраф очень большой, и не случайно назначаются большие штрафы, чтобы можно было создать благоприятную коррупционную ситуацию, чтобы легче было дать взятку в три раза меньше, но не платить штраф. Вы экономите деньги, вы экономите время, тот, кто даёт взятку, а тот, кто получает взятку, получает удовольствие приработка.

В чем здесь фишка? Предположим, что принципал этого лейтенанта, который вас затормозил, честный человек, который точно поставил задачу этому лейтенанту, а задача состоит в том, чтобы поддерживать порядок на дороге, с тем, чтобы обеспечить безопасность движения на дороге. Вот это главная задача, безопасность движения. Для этого надо поддерживать порядок, для этого надо штрафовать нарушителей порядка. Что делает вместо этого гаишник? Он не обеспечивает порядок, он не обеспечивает безопасность, и он нарушает правила, инструкции и так далее. Он от своего начальника, этот лейтенант, получает самый важный ресурс – это власть над нами, это возможность помахать палочкой, остановить, предъявить претензии, получить штраф и так далее. Вот здесь и предаются цели этого принципала и крадутся его ресурсы. Власть, которая ему дана, помахать палочкой, используется не для того, чтобы обеспечивать безопасность, нашу безопасность на дорогах, а для того, чтобы пополнить бюджет семьи.

Существует огромное количество разновидностей коррупции, и сразу вам скажу, что придумать аккуратную классификацию видов коррупции невозможно, потому что это очень сложное явление.

Если вы скажете что вот это конкретное коррупционное действие, коррупционная сделка подпадает под некую разновидность, можете быть уверены, что она подпадет еще под три-четыре. И они не рядом положены, они пересекаются, и это нормально. Кстати, разные виды коррупции можно определять по тому, кто есть принципал, и тому, кто есть агенты. Можно еще добавлять к этой схеме клиентов, которых должны обслуживать агенты. Например, пешеходов на дороге, чтобы их не переезжали машины, обеспечивая безопасность, естественное выполнение правил, точно так же, как безопасность водителей, чтобы пешеходы не бросались под колеса быстродвижущегося транспорта.

Есть одна очень важная разновидность коррупции – это политическая коррупция, которая чрезвычайно специфична, агентами и принципалом. Нужно сказать, что если бы мы попытались определять политическую коррупцию, скажем, в царской России и в сегодняшней России, у нас получились бы разные вещи. Потому что политическая коррупция отсчитывается от того, кто есть верховный принципал. Эта система отношений, принципал–агент, устроена сложным образом, как минимум, как некое дерево.

Давайте вернемся к нашему примеру, гаишник и его начальник. Гаишник, этот лейтенант, это агент, а у него есть принципал, это начальник подразделения, отвечающего за определенный фрагмент дороги. Но этот принципал, начальник этого лейтенанта, является агентом тоже, но более высокого принципала, более высокого уровня. Это понятно. И так мы доберемся до главного гаишника всея Руси, а от главного гаишника всея Руси, мы доберемся, страшно подумать, до министра внутренних дел, а от министра внутренних дел мы доберемся до премьера, а от премьера мы доберемся до Президента. А кто над Президентом? А? Громче, не слышу, я глухой!

Реплика:

Тоже принципал.

Георгий Сатаров:

Реплика:

Самый высший.

Георгий Сатаров:

Кто это? Назовите его, не бойтесь, это только в иудаизме нельзя называть имя Бога. В нашем случае проще.

Реплика:

Бог, вы уже сказали. Большой Путин.

Георгий Сатаров:

Путин Президент, пока еще.

Реплика:

По идее, весь народ.

Георгий Сатаров:

Правильно! А как называется эта идея?

Реплика:

Конституция.

Георгий Сатаров:

Абсолютно верно! В Конституции написано: «Носителем суверенитета, единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ». Эта позиция определяет народ как верховного принципала. Народ осуществляет свою власть непосредственно, не подумайте плохого, а также через органы государственной власти и через органы местного самоуправления, это агенты. Все, кто не народ, и имеет отношение к власти, это просто его агенты, и народ с этими агентами находится в принципало-агенских отношениях, но не со всеми сразу, а через некую иерархию. Причем, этих иерархий несколько, и они, по идее, по Конституции, независимы.

Есть иерархия федеральной власти, причем, не одна. Есть отдельно одна ветвь, есть отдельно другая ветвь, они, скрещиваясь, порождают еще третью ветвь судебной власти. А есть отдельная иерархия региональных властей, есть отдельная иерархия местного самоуправления. Это разные иерархии, они не подчинены друг другу в норме, по Конституции.

Можете себе представить? Мы. Наши непосредственные агенты – это те, кого мы выбираем: мэр, губернатор, Президент, депутаты этого уровня, вот это непосредственно наши агенты. А они уже создают агентов под собой, поскольку они уже не в состоянии решить все задачи, по которым мы ожидаем от них решения. Они нанимают агентов более низкого уровня и доходят аж до этого лейтенанта и прочих других. Политическая коррупция – это коррупция в системе отношений между народом и теми непосредственными агентами, которых мы выбираем. Понятно, да?

На самом деле, все просто: есть принципало-агентская модель, есть верховный принципал – мы с вами – и есть наши агенты. Давайте посмотрим, какие коррупционные безобразия могут появляться в этих отношениях с ними. Первое, конечно, может быть, даже самое главное – это то, как эти агенты становятся нашими агентами. Грубо говоря, это сфера выбора по политической конкуренции. Это первый и очень важный пласт политической коррупции. Среди вас наверняка есть люди политически призывного возраста, те, кто уже получил право голоса. Есть, наверняка, такие, да? Я с высоты своего возраста уже не различаю. Если больше, чем на 20 лет младше меня, я уже не различаю, 18 или 28. Есть такие, наверняка, да?

Реплика:

Георгий Сатаров:

Реплика:

Георгий Сатаров:

Я тоже. Я еще, к тому же, член участковой избирательной комиссии, самого низкого уровня, с правом решающего голоса, между прочим, очень горжусь. Я тоже не доволен. Тут ведь логика очень несложная, она связана с тем классом дефектов принципало-агентской модели в институциональной теории, которые порождаются ошибками принципала. В нашем с вами случае – с нашими ошибками. Если в результате рекрутирования нами (я общий термин использую) агентов на месте агента появляется нечто совершенно непотребное, то это, в первую очередь, наша проблема, потому что мы должны быть озабочены, кто станет нашими агентами. Проблема также в том, что мы, тем более мы коллективное, не обладаем идеальной эффективностью. Поэтому жизнь устроена очень забавно, дело не только в том, кто станет агентом, но и в результате какой процедуры он станет агентом, и здесь опыт человечества дает нам чрезвычайно широкий диапазон. Например, Аристотель называл идеальной одну процедуру. Кто-нибудь из вас знает, какую процедуру он называл самой лучшей?

Реплика:

Созерцание.

Георгий Сатаров:

Нет, я имею в виду назначение, и это не Аристотель, во-первых, а во-вторых, я имею в виду процедуру рекрутирования на властные должности.

Реплика:

Георгий Сатаров:

Жребий, да! Более того, так и было, по факту, вы удивитесь! И если кто-то из вас знает по Платону жизнеописание Сократа, то Сократ тоже одно время исправлял муниципальную должность. И надо сказать, что не было человека, который более издевался бы над этим фактом, чем сам Сократ, который считал, что нет человека, менее приспособленного для отправления общественных функций, чем Сократ. Но только Сократ был сторонником исполнения законов. Он через это, собственно, и умер. Когда его друзья предлагали избежать смерти, к которой его приговорили Афины, Сократ сказал, что «извините, такой закон, я должен исполнять». Точно так же он, по жребию. Я не помню, чем он заведовал, но какое-то время заведовал. Как-то жалко, что от жребия отказались, другие процедуры более уязвимы. С одной стороны, выборы, конечно, интереснее, у них появляются дополнительные очень важные функции как у политической процедуры, но они более уязвимы, как показала практика. Мы вынуждены смириться, что теперь у нас выборы, и к жребию уже, наверное, вряд ли перейдем, хотя кое-где это осталось.

Реплика:

В современной системе и жребий тоже подтасуют, то есть, смысла нет.

Георгий Сатаров:

Нет, нет, нет, этим аргументом можно убить все на свете. Как только вы родились и осознали этот факт, нужно тут же накладывать руки, согласитесь? В какой очень важной процедуре используется жребий, в том числе и в России? Рекрутирование людей, исполняющих властные функции.

Реплика:

Суд присяжных?

Георгий Сатаров:

Конечно! Это еще с тех времен, так что, не так уж все скверно в наших процедурах. Мы еще должны посмотреть, что с этими присяжными дальше будет происходить, но согласитесь, что в России на сегодняшний момент это единственная процедура, которая исполняется честно.

Это к вопросу о преимуществах жребия, что он менее уязвим. Так почему жребий? Почему он так хорош? Дело в том, что жребий проводится на большом числе людей, например 30 тысяч жителей Афин, дикое количество. Вот, вы исполняли свою функцию, допустим, отвечали за общественные бани, чрезвычайно важная функция в Афинах была, потом в Риме, важнейшая, но совершенно не обязательно жребий выпадет на вас в следующий раз. Это очень серьезно уменьшает ваши возможности оппортунистического поведения при отправлении ваших функций, в том числе, коррупционного поведения. Любая властная функция сопряжена с тем, что у вас есть некий запасной избыток полномочий.

Издревле, когда появились вообще властные функции, после того как цивилизация от племен без вождей начала переходить к более серьезным политическим устройствам, появились вождества и так далее, люди, понимая важность этого разделения труда, предпочитали наделять тех, кто должен исполнять властные полномочия, некими завышенными полномочиями. Чтобы была возможность решать какие-то нестандартные ситуации и так далее. Лучше избежать риска каких-то неприятностей, чем недодать властных полномочий. Всегда в результате появляется эта политическая рента, которую можно использовать в своих интересах. Жребий уменьшает возможность вот этого оппортунистического, в том числе коррупционного поведения по эксплуатации политической ренты.

Вернемся к выборам. Что же происходит с выборами, политической конкуренцией, когда мы говорим о политической коррупции? Вот небольшой список разновидностей политической коррупции в этой сфере.

Первое – неоправданное подавление политической конкуренции в целом. Я не случайно написал «неоправданное», потому что всегда существуют ограничивающие нормы, которые сужают абсолютный простор, полную свободу. Это так называемый фоновый уровень политического насилия, который мы принимаем, поскольку мы считаем его полезным для безопасности общества.

Скажем, в Конституции запрещены призывы, разжигающие рознь тут, тут, тут и тут, вот типичные ограничения, накладываемые на политическую конкуренцию, и это нормально. Неоправданное подавление политической конкуренции в целом – это всегда сужение наших возможностей как принципала, это не только сужение возможностей тех, кто хочет поучаствовать в политической конкуренции.

Как устроен механизм, вы прекрасно знаете: мы не можем сказать про принципала под названием «народ», что он как единое тело ставит перед властью некие задачи, так не бывает в сложно организованном обществе. Все происходит по-другому. На самом деле, нормально функционирующее современное общество непрерывно порождает некие новые идеи. Это идеи по поводу того, как у нас скверно тут, тут и тут, и оглашают это. И это идеи, как можно решать это, это и это, а как то, то и то. А дальше медиаторы под названием «конкурирующие политические партии» сканируют то, что происходит в обществе. Это не сложно, потому что есть соответствующие общественные институции, которые эти идеи разрабатывают, аккумулируют и оглашают. Они собирают это в свои программы и говорят: «О, смотрите, что мы придумали!»

На самом деле, власть никогда ничего не придумывает, она не в состоянии это сделать. Она всегда берет это из общества, это нормальное разделение функций. И дальше нам предлагают выбирать: вот несколько президентов с программами или несколько партий со своими программами, разбирайтесь. Неоправданное подавление политической конкуренции наш выбор кастрирует или ампутирует, если хотите более деликатную инсценировку, и это есть преступление против наших с вами целей, ради которых мы эту власть и порождаем.

Мы говорим: «Вы никогда ничего хорошего не придумаете, но вы найдите, аккумулируйте, предложите нам обратно в виде структурированных различающихся программ, а мы уже выберем, как большинство проголосует, так в ближайшие четыре года и будет». Это я по старой Конституции говорю, конечно.

Дальше начинаются уже мелочи: неоправданные ограничения политических прав граждан. Политические права граждан это не только возможность проголосовать за того, за кого ты хочешь голосовать, это право контролировать, как происходит соревнование, это право агитировать за того, кого ты считаешь нужным поддержать. Вот, я хочу поддержать Х, и у меня есть право крикнуть всем: «Х лучше всех потому-то, потому-то и потому-то». Есть более мелкие права.

Дальше. Неоправданное ограничение политической деятельности потенциальных конкурентов. Здесь имеется в виду не только конкуренция на выборах, но и конкуренция вообще, конкуренция за умы избирателей. Например, информационная монополия одной партии, по сравнению со всеми остальными, или назначение какой-то специальной группы политических игроков, которым разрешается вещать и использовать информационные каналы, и табуирование остальных. Это типичная политическая коррупция. Поиск и извлечение неоправданных преимуществ в сфере политической конкуренции. Здесь наиболее известное, типичное – это то, что называется использованием административных и политических ресурсов. Мы даем, допустим, политическую власть нашим агентам, и понятно, что мы им ее даем для того, чтобы они решали некие наши задачи: безопасность страны, безопасность на улице, хорошее образование, здоровье и так далее. Это задачи, которые мы перед ними ставим. Но если они используют эти ресурсы не для решения этих задач, а для самосохранения себя у власти, то это уже называется корыстным использованием наших, переданных им на время, ресурсов для личных целей, политической коррупцией. Дискриминация в сфере политической конкуренции – это более-менее понятно, не буду тратить на это время.

Создание завышенных барьеров для входа на политический рынок. Это типичная ситуация для нашей страны. С 2000-го года по сию пору все изменения в избирательные законы вводились в одном направлении, это затруднение доступа на политический рынок. Сначала это выглядело более-менее безобидно: ну, барьер повысили с 5 % до 7% для партии, допустим. Сейчас уже столько придумали, что мне не хватило бы одной лекции, чтобы рассказать обо всех барьерах на разные типы выборов. Коррупцию изучают не только таким трепом, которым владею я в данный момент, но и с помощью математических моделей. Отдельная ветвь науки это математические модели коррупции. Любимая модель это модель роста коррупции в Китае: после каждой кампании по спирали коррупция увеличивается. Есть модели тригонометрические, в зависимости между разными переменными. Одна такая тригонометрическая модель это модель между типами избирательных систем и уровнем коррупции в стране. Что сделали эти исследователи? Они все существующие в природе избирательные модели охарактеризовали двумя переменными.

Первая переменная это барьеры, величина барьера для входа на политический рынок, типа барьера в процентах, сбора подписей или денежки, которые надо вносить, и так далее. У нас много чего, например, надо собрать подписи муниципальных депутатов или еще что-то.

А второе это степень подотчетности тех, кого избирают, перед теми, кто избирает, насколько самыми разными способами сохранение депутата в своем кресле зависит от мнения избирателей. Оказалось, что чем выше барьеры и меньше подотчетность, тем выше коррупция в стране, имеется в виду коррупция в целом, не только политическая, любая.

Уклонение от политической ответственности и подотчетности. Это достигается самыми разными способами. Например, наша пропорциональная система – это система, которая обеспечивает максимальные возможности для уклонения от подотчетности и ответственности. Вы ведь голосуете за партию, и кто пройдет в результате вашего голосования, кто займет место депутата – от вас не зависит, это решает сама партия. Отсюда следует, что партия не может вам сказать, что вас будет окучивать вот этот конкретный депутат. Но почему именно он, почему ваши стенания вы должны поведать именно ему? Это неостановимо, так решила партия. Если он вас слушает, а дальше ничего не происходит, вы ничего не можете поделать на следующих выборах, потому что тот факт, что именно он окучивал вас и слушал ваши стенания как избирателей в Урюпинске, никак не связан с вашими голосованиями.

Вот так устроена пропорциональная система, хотя она уже практически нигде не применяется, только в нашей стране, по одной причине, потому что она позволяет уклоняться от подотчетности.

Целенаправленное злонамерение, обман избирателей. Ну, тут мне говорить не о чем, это происходит постоянно, по разным поводам, вы мне сами много можете рассказать.

Подкуп избирателей. Это известная фишка на выборах, раздача водки и другого, кто чего любит.

Торговля допуском на политический рынок. Это не только торговля, когда партии торгуют местами в партийном списке, это делают все и всегда. Поскольку от вас, от ваших голосований не зависит, пройдет конкретный депутат, или нет, то шестое место в списке это гигантская сумма, а 36-е поменьше, а 86-е посильно очень многим в нашей стране из тех, кто, с соизволения власти, имеет возможность продолжать делать бизнес. Но это еще и прямая властная торговля. Например, в 2001-м году состоялось заседание Английского клуба (он давно возобновил свою деятельность), места, где элиту собирают, и они треплются о всякой ерунде. Один рупор нынешнего режима рассказывал, как там стало хорошо после проведенных политических преобразований. А там сидел Владимир Фёдорович Шумейко, бывший председатель Совета Федерации, и он сказал: «Да, конечно, наверное, это очень хорошо, но я знаю, сколько стоит место в Совете Федерации». Как? Этого не может быть, это все треп! Извините, он это говорил публично, под запись. Извините, мне, лично, предлагали место за 2 миллиона долларов. В 2001-м году было, но я, естественно, отказался. Простая банальная вещь.

Целенаправленное и злонамеренное манипулирование процедурами подготовки выборов, проведения выборов и подсчета голосов. Это тоже более-менее общеизвестно, не буду говорить. И, конкретно, фальсификация итогов. Например, переписывание протокола. Привозят один протокол, а в территориальной комиссии вводят уже совершенно другой, «правильный», естественно.

Политическая коррупция при организации полномочий. Здесь, конечно, поле не паханое, это уже другой пласт, они уже, как будто, нами или еще как-то рекрутированные избранники, они начинают осуществлять свои полномочия.

Во-первых, они сами назначают агентов следующего уровня. Мне известна динамика стоимости поста вице-премьера в правительстве России на промежутке между 1997-м и 2004-м годами. Разница в твердой валюте, знаете, какая? В 300 раз. Можете себе представить? В 300 раз выросла стоимость поста. Очень важная вещь – это подготовка и принятие политических решений. В принципе, любой политик всегда принимает решение между Сциллой и Харибдой. Не помню, кто из них кто, назову произвольно. Сцилла, допустим, это общественные интересы, это то, что нужно делать, это то, ради чего его избрали. Харибда – это личные интересы политика. Когда любой, любой, подчеркиваю, политик принимает решение, он, оценивая разные варианты, сопоставляет эти две вещи.

Разнообразие политической жизни в разных странах, в разных политических системах, определяется только тем, в какой мере конкретный политик какие веса этой Сцилле и этой Харибде может придавать, принимая политические решения. Допустим 90% Сцилле, то есть, общественным интересам и 10% личным интересам, Харибде. А может, и наоборот, 10% общественным интересам, а 90% личным. Бывает разброс и еще больше. Что помогает увеличивать Харибду, долю личных интересов? Ну, например, закрытость подготовки решений. Лично я, если говорить о моей интеллектуально-политической траектории, поставил крест на режиме, который появлялся постепенно с конца 1999-го года до марта 2000-го года, в один конкретный момент.

В конце 1999-го года, когда Путин уже был премьером, и стало ясно, что он будет избираться на президентский пост, был создан такой Центр Стратегических Разработок, ЦСР, слышали? Нет? Ну, не надо. Возглавил его Герман Греф, будущий министр экономики, сейчас председатель Центрального Банка, знаете, да? И была поставлена задача – разрабатывать подробную программу будущего президентства Владимира Путина. И туда стали собирать очень хороших экспертов, я бы не побоялся этого слова, лучших. Уж если меня пригласили, то, уж конечно, лучших, это понятно.

Но первое что они сказали: «Все, что здесь делается, это абсолютный секрет». И тогда я им сходу сказал «до свидания» и поставил крест на этом режиме.

Почему? Я приведу вам простой пример. Была собрана замечательная команда по подготовке административной реформы. Давайте назовем по-другому: для реформы государственной службы. Я многих из них знаю лично, и эти эксперты работали со мной, когда я ту же задачу ставил от лица Бориса Николаевича в Кремле в 1997-м году. И они, используя наработки 1997-го года, наработали очень приличные вещи, в том числе основной рамочный закон о государственной публичной службе. Уже даже такой сдвиг был сделан, что слово «государственной» было дополнено словом «публичной», как у них на Западе.

Этот закон, очень серьезно подготовленный, имел объем 150 страниц. Комиссию эту, кстати, возглавлял Медведев. Комиссия выдала этот закон Медведеву, он передал Президенту, и Президент направил этот закон в главное государственное правовое управление Президента Российской Федерации, и оттуда закон, уже за подписью Президента, пошел в Думу для принятия. Знаете, сколько было страниц в этом законе, который уже отошел за подписью Президента? Пятнадцать! Было выброшено все серьезное к чертовой матери, осталась только классификация разных видов службы: дипломатическая, правоохранительная и так далее. Все. Вопрос – почему? И с этого момента уже можно было ставить крест на этой реформе, тот, который стоит сейчас, уже величественно. Почему? По одной простой причине, потому что все это готовилось в условиях секретности. Потому что в условиях секретности общество не в состоянии проконтролировать, как готовится важнейшее для страны и граждан решение.

Теперь вопрос, почему осталось 15 страниц. Потому что полноценный текст этого закона уменьшал возможности агентов для их оппортунистического коррупционного поведения. Это к вопросу о Сцилле и Харибде. В темноте можно делать все, что угодно.

Дезинформирование избирателей. Я не буду об этом говорить, включите телевизор.

Ну, и свойственный этому отказ в доступе информации, это тоже известная тема.

Политическая коррупция в законодательной власти очень известная вещь, конечно. Обычно, стандартно говорят – «покупка голосов». Покупка за деньги, покупка за политические, административные, за какие-то возможности и так далее, когда другая ветвь власти покупает эту ветвь власти. Торгуются решения комитетов и комиссий.

Замечательная история, из жизни, естественно. Я обещал вас не кормить компроматом, но я немножко время от времени примеры даю, чтобы вы понимали, что за всем, что я говорю, стоит некая конкретика. В 1998-м году наш фонд придумал интересную фишку под называнием «экспертиза законодательства на «коррупциогенность». Мы разработали первую методику этой экспертизы.

Надо сказать, что властям это дико понравилось, что вполне понятно, потому что в стране, жизнь которой управляется не законами, а отклонениями от законов, можно делать какие угодно экспертизы законопроектов, потом их можно спокойно игнорировать, принять какой-то закон, а потом его не выполнять. Поэтому как форма имитации деятельности это жутко понравилось властям. Понравилось это в самом начале. Уже в 2000-м году была соответствующая комиссия в Думе, о коррупции, которая сказала: «Вот, они будут делать антикоррупционную экспертизу». Лет через 5-6 я встречаюсь с бывшим председателем этой комиссии, довольно приличным человеком, он где-то на задворках депутатского корпуса существует, когда-то это было очень высокое должностное лицо в правительстве. Я спрашиваю: «Как дела, как ты, в комиссии?» Он говорит: «Нет, я ушел оттуда». – «А чего так?» – «Ну, они начали торговать экспертизой». То есть, они за деньги могут дать нужное заключение. Это пример.

Дальше парламентские расследования, рассмотрения обращений избирателей, направление запросов. Очень интересные, особенно в первую половину нулевых годов, когда вы еще не интересовались такими мелочами, очень интересные схемы разрабатывал бизнес или некие отрасли для проведения, для решения. Проплаченные, естественно, схемы. Например, направляется запрос по какой-то проблеме от группы избирателей. А проблема эта связана, на самом деле, типа, перебои с сахаром или еще что-нибудь, с функционированием какой-нибудь отрасли. Депутат направляет это в правительство. Правительство говорит: «О, у нас есть Центр Стратегических Разработок, пусть они разработают, как нужно решать эту проблему». Все разрабатывают, отсылают назад в правительство, правительство вносит предложения о внесении неких поправок в закон, и этот закон принимается. Так вот, вся цепочка, от первоначального запроса до принятия поправок, проплачена.

Политическая коррупция в судебной власти. Обычно наши нынешние лидеры, когда их спрашивают про коррупцию, говорят: «Да, у нас в судах жуткая коррупция». Должен сказать, что при всех оправданных наших претензиях к судам, это орган власти с наименьшей коррупцией из трех ветвей. Это так, на всякий случай. Но и там, конечно, много чего интересного есть. Политическая торговля назначениями судий. Это не назначение за деньги, это назначение за возможность будущего влияния на этих судей. Ты станешь судьей, только учти, что тебе предстоит решать некие конкретные проблемы, которые мы перед тобой будем ставить. Это давно распространенная вещь. Так же торгуется и карьера судей, соответственно, политическое влияние и административное влияние на принятие судебных решений, и торговля судебными решениями. Еще раз подчеркиваю: это в меньшем масштабе. Чтобы было понятно, на исполнительную ветвь власти приходится где-то 85% коррупции, а остальные 15% делятся на законодательную и судебную, причем, на судебную приходится меньше.

Что важно? Любые попытки использовал слово «победить» не совсем корректны. Я это прокомментирую. Любые попытки победить коррупцию в стране невозможны, если не побеждена политическая коррупция. И это даже не потому, что более-менее справедливо, что рыба гниет с головы. Вы сами, в порядке интеллектуального упражнения, если представите себе, дофантазируете противодействие коррупции в условиях России, вы легко выстроите разного рода сценарии, которые к одному сходятся – это крушение этой затеи.

И главным препятствием является наличие политической коррупции. Потому, естественно, возникает вопрос: а что с этим делать, и можно ли делать что-то? Оставшуюся часть я посвящу этому. Понятно, что какой-либо список антикоррупционных мер может выглядеть примерно так: законодательные – принятие правильных законов; силовые – гоняться и хватать; политические – сфера политической конкуренции; публичные – это уже деятельность общества; и просветительские.

Почему здесь закрашено двумя цветами, красным и зеленым? В тех условиях, в которых мы находимся сейчас, понятно, что применение первых четырех тормозится самой политической коррупцией и ее агентами, и остается только то, что в руках общества. И кажется, что наши возможности настолько малы, что задача нерешаема. Но это не совсем там. Я, для начала, расскажу вам историю, которая повествует о том, как это устроено в более-менее нормальном функционирующем современном обществе. В 1995-м году у меня была поездка в Вашингтон. Там была большая череда встреч, в том числе, встреча с одним совершенно замечательным человеком, к сожалению, уже покойным, это Том Лантос. Он был в то время председателем нижней палаты комитета по внешней политике, это один из ключевых комитетов в Сенате, точно так же и в нижней палате. Совершенно потрясающий мужик. Это венгерский еврей, который был освобожден советскими войсками из концлагеря, но предпочел не оставаться в Венгрии. Венгрия довольно антисемитская страна, и он решил иммигрировать. И он иммигрировал в юношеском возрасте в Штаты. Поскольку он человек фантастически талантливый, он как-то попал на политическую карьеру и довольно успешно ее сделал. Он был одним из самых влиятельных конгрессменов, достаточно сказать, что он этот пост занимал лет 25, он переизбирался и снова занимал этот пост, один из ключевых постов в палате. Он мне назначил встречу вечером прямо в комитете, заказал туда ужин. Он по-русски говорит хорошо, гораздо лучше, чем я по-английски. Мы с ним беседуем, приближается 9 часов вечера, он мне говорит: «Георгий, приближается время голосования, мне надо идти в зал», – и трогает нагрудный карман, где лежит его карточка, с помощью которой он голосует. Я ему в шутку говорю: «Том, ну какие проблемы, передай кому-нибудь из коллег свою карточку, расскажи, как надо голосовать, и все». Он позеленел, говорит: «Ты что, если об этом узнают мои избиратели, то все, я закончился как политик. Пойдем, ты пойдешь на галерею, я пойду в зал, посидишь, посмотришь».

В этой галерее для посетителей можно сидеть и смотреть. Там устроена жизнь так: везде идут дебаты, в зале обычно сидит человек 15-30, если какой-то ажиотаж, то 50. В основном, сидят те, кто хочет выступить. Сами конгрессмены, как правило, сидят в своих офисах, у них идут прямые трансляции и так далее. В 9 часов вечера начинается час голосования, и все, как тараканы, сбегаются, потрясающее зрелище, как они бегут в зал. У дверей стоят лоббисты, раздают последние в своей лоббистской программе листовочки, как и почему надо голосовать по этим вопросам.

Их программа работала серьезно и до этого, но сейчас дошло до голосования. Последняя решающая листовка, они рассаживаются по местам, висит большое панно, где против каждой фамилии лампочка, и зажигается один из трех цветов: зеленый – «за», красный – «против», белый – «воздержался». Идет голосование за одного, другого, третьего, все заканчивается. Мы с Томом возвращаемся продолжать наш ужин и нашу беседу, и я ему говорю: «Том, а почему я не увидел на табло белых лампочек, «воздержался»?» Он говорит: «Георгий, это очень просто, избиратели хотят знать нашу позицию. Если мы будем прятать ее и воздерживаться, это нас плохо рекомендует перед избирателями, выборы воспользуются этим». И он мне рассказал такую историю. У него незадолго до этого была такая же операция, как потом у Бориса Николаевича Ельцина, аортокоронарное шунтирование, когда все вскрывают, берут сердце и черти что с ним делают, а потом обратно зашивают. За два дня до голосования у него была эта операция. Он лежит, у него трубки, воздух, жидкости, подключены приборы и так далее. Голосование очень важное для его избирательного округа. Он заставил, чтобы его в специальном кресле привезли в Палату. Кресло, где стоят все эти приборы, в него все это воткнуто, течет, отражает всю его жизнедеятельность разных органов. Он проголосовал и вернулся обратно.

Притом, что по регламенту и Сената, и Палаты ты можешь голосовать заочно, у тебя есть такое право, но это важно для его избирателей, он должен проголосовать лично. Вопрос – почему? Это кажется нам диким, что нельзя передать карточку. У нас в Думе голосуют только дежурные, у которых кипы этих карточек, и они бегают по рядам тех, кто отдал им эти карточки, и нажимают одну и ту же кнопку.

Это потому, что они неподотчетны. Почему они так действуют и так боятся избирателей? Потому что существует огромное количество общественных организаций, которые постоянно мониторят то, что делают депутаты, и прежде всего, как они голосуют.

Во-первых, там закрытое голосование, где поименное открытое голосование – редчайшее исключение. Как правило, все голосования проходят так: ты проголосовал, это сразу появилось на интернет-ресурсе, и тут же можешь узнать, как по этому вопросу на сайте проголосовал твой депутат.

Раньше это публиковалось на бумажных носителях все время, сейчас это происходит мгновенно. Есть общественная организация, которая мониторит это дело, все обобщает и рассказывает избирателям. Допустим, какая-то организация «Американцы за традиционные ценности». Называю почти дословно. Там есть эксперты, которые говорят, что если сенатор или конгрессмен за традиционные ценности, то он по этим 120-ти голосованиям, которые прошли за это время, должен был проголосовать так-то, так-то и так-то. Потому что только такие голосования обеспечивают поддержку и продвижение традиционных американских ценностей. Так говорят эксперты, они создают эталон.

Дальше берется голосование каждого конкретного конгрессмена и сравнивается с этим эталоном. Несложная арифметическая процедура, и строится рейтинг: кто из депутатов, сенаторов, конгрессменов за традиционные ценности, а кто, извините, за нетрадиционные. И они это публикуют в своих бюллетенях, на сайтах и так далее. И таких организаций огромное количество. Есть общеамериканские, допустим, «Американцы за свободу ношения оружия», очень почтенная организация, есть локальные, конкретного избирательного округа.

Вы можете себе представить, чтобы в Калифорнии о каком-нибудь депутате дали такую информацию? Все, привет! Калифорния – это столица хайтек. Или в Техасе он противник добычи нефти. Поэтому они боятся этих организаций, боятся распространения этой информации, потому что это повлияет на конечный результат. Это в норме. Такая норма начинает работать не сразу, для этого нужны условия. Но есть одна очевидная вещь, с которой это начинается и с которой это должно начинаться: когда люди, понимающие смысл происходящего и умеющие добывать, анализировать и доступным образом рассказывать информацию об этом, начинают это планомерно делать. У нас вами есть великий соотечественник, профессор калининградского университета Эммануил Кант. Вы знаете, что он не современник, да? Он когда-то написал, что «любые реформы начинаются с реформы в головах».

Трагедия России заключатся в том, что мы об этом забываем. Считается, что вот сейчас надо принять правильный закон, и у нас сразу будет хорошо. У нас сейчас другой период, у нас принимают неправильные законы, и становится плохо, но раньше принимали правильные, но лучше от этого не становилось. Нужны реформы в головах, это достигается только одним способом, когда люди, которые в состоянии на это влиять, не упускают такую возможность. Вот, собственно, все, что я хотел рассказать. И, как вы догадываетесь, то, что я сегодня делал, есть ровно то самое, о чем я только что говорил. Теперь ваши вопросы.

Вопрос:

Наверное, оставлю такой же комментарий, как и после предыдущей лекции. Вы второй лектор, который разговаривает с нами про коррупцию, и это одновременно хорошо и очень плохо, потому что вчера мы видели человека, он достаточно активный, видно, что он огромный практик, из которого просто плещет энергия. Он рассказывает о…

Георгий Сатаров:

Кирилл Кабанов, да, я его знаю.

Вопрос:

И сегодня мы встречаем вас, систематизатора, который рассказывает нам о принципалах. Рассказывает нам о совершенно других вещах. И здесь возникает большая подоплека по некоторым вопросам. У вас очень четко, например, прослеживается линия, что коррупция это плохо, с коррупцией бороться только вот так.

Потом мы начинаем смотреть ваши примеры с Афинами или примеры коррупции в других странах, начиная с древности и заканчивая другими странами. Что такое коррупция по-другому? Иногда возникает, что это перераспределение некоторых средств, неожиданно, как бы это было ни плохо, но оно выполняет эту функцию, и для определенного этапа развития это хорошо. Если мы начинаем об этом рассказывать с позиции «а давайте поборемся», то через некоторое время что-то случается.

Георгий Сатаров:

Я понял вопрос. Вы абсолютно правы, все зависит от того, что значит «бороться».

Была такая история, распался Советский Союз, вы в курсе дела? Довольно трудно с серьезной исторической дистанции сказать, хорошо это, или плохо, но мы будем исходить из того, что это плохо, и, соответственно, будем говорить, что факторы, которые способствовали распаду – это «бяки». Одним из факторов, способствовавших распаду Советского Союза, была борьба с коррупцией, которую начал Андропов. Естественно, он был движим абсолютно благими намерениями.

В чем была фишка? Советский Союз – империя. Один из цементов, который держит империю, это так называемый неформальный договор элиты. Метрополия говорит: «Мы даем вам у себя возможность творить все, что угодно колониальным элитам, но вы обеспечиваете лояльность метрополии». Метрополия – окей. Борьба с коррупцией началась на достаточно высоких республиканских уровнях, Узбекистан, хлопковые дела и прочее, на уровне первых секретарей ЦК республиканских партий. Это очень высокий уровень. Региональные элиты, колониальные элиты, республиканские элиты, если быть точным, восприняли эту борьбу с коррупцией как одностороннее расторжение договора элит, то есть, одного из ключевых цементов, на которых держится империя. Вот пример того, что такое неосторожная борьба с коррупцией.

Теперь по поводу того, что коррупция полезна. Бесспорно! Как минимум, в двух смыслах.

Первое, как я уже говорил, коррупция – это сигнал о проблемах институциональных, о дисфункциях, и в этом смысле коррупция полезна точно, так же, как полезна боль. Боль сигнализирует о том, что что-то в организме не так, и в норме мы идем к врачу. Врач проводит диагностику, проводит лечение, и в результате уходит и боль, и болезнь.

Я описываю, естественно, идеальную ситуацию. Но можно поступить и по-другому, можно нажраться анальгина, боль заглушить, но потом это может кончиться летальным исходом. Точно так же и коррупцией. Советский Союз нажрался анальгина, и это закончилось летальным исходом. Это была далеко не единственная причина его распада, но одна из них.

Главное в серьезной, аккуратной, неразрушительной борьбе с коррупцией – это устранение причин, порождающих коррупцию. Это не значит, что не нужно сажать коррупционеров, но главное первое. Второе, это выдумано до нас с вами сегодняшних, в переходных обществах коррупция является смазкой реформируемой государственной машины. Например, при Советском Союзе частную собственность милиция преследовала, а мы объявили, что частная собственность равноправна всем остальным, и те же самые ребята, менты должны защищать частную собственность. С какого бодуна? Их учили на этом, они всю жизнь этим занимались: спекулянты, теневики, которые производили колготки, которые женщина может без стыда надеть, в отличие от государственных колготок, были главными врагами, и их власть преследовала. Конечно, преодолеть это сразу трудно. Но смазывается, в том числе и коррупцией.

Исследователи, мои коллеги из Чикаго, давно уже описали этот эффект. Иногда коррупция смазывает очень хорошо. Проблема начинается не тогда, когда коррупция смазывает, а тогда, когда вы понимаете, что, помимо смазки, у вас еще огромное количество проблем народилось. Тут ведь ситуация какая? Коррупция является следствием неких дисфункций, неэффективностей, но если коррупция достаточно масштабна, она сама порождает новые неэффективности. И эти новые неэффективности и усугубляют старую коррупцию, и порождают новую коррупцию. И мы получаем генератор с положительной обратной связью. Что происходит с таким устройством? Взрывается! Вот в чем проблема, не в том, что коррупция плоха абсолютно или хороша абсолютно, а в том, что это ни то, ни другое, это зависит от ситуации. Наша ситуация не первого типа, это довольно очевидно.

Вопрос:

Наверное, вопрос немного неправильно сформулирован.

Георгий Сатаров:

Попробуем еще раз.

Вопрос:

Попробуем еще раз. Вчера был человек, который высказывает одну мысль, сегодняшняя лекция эти мысли подтверждает. Может, так просто получилось, не знаю. Через три дня я проснусь, я себя спрошу, что такое коррупция. Что после этого всего осталось? Вы высказали, например свою цель – рассказать нам, чтобы у нас это осталось в головах. Противоположную идею, чтобы моя мысль крутилась у меня в голове, что коррупция не просто, это данность. Что-то в голове у меня работало, что-то цеплялось, противоположные идеи. Может быть, было не высказано, или ее, как бы, не было. Сейчас в вопросе часть ее раскрыли. Я начинаю об этом думать, я начинаю к этому приходить. Толк, цель вашего рассказа, вообще всего того, что здесь происходит? Я про это, понятно?

Георгий Сатаров:

Да! Вы абсолютно правы. Мне уже приятно, что вы подозреваете в себе потенциал думать на эту тему. Частично я достиг своей цели. Второе. Я могу сказать, залезайте на сайт нашего фонда, там куча материала, в том числе наш учебник, конечно, устаревший, под названием «Антикоррупционная политика». Там можно много чего найти, и результаты огромного количества исследований в этой сфере. Скоро мы повесим уже исследование в одной сопредельной стране о коррупции.

Это очень интересно, когда есть возможность сравнивать разные страны, потрясающе. В моих планах написать отдельную книжечку про это. Я должен через 3 месяца закончить одну, и сяду как раз за ту, которая должна вашу потребность удовлетворять. Мы в 2003-м году готовили эту книжку, «Антикоррупционная политика», и сейчас понимание этой проблемы несопоставимо изменилось и стало глубже и серьёзнее. Я стараюсь это выполнять не только на семинаре «Я думаю», понимая, что лекции мало. Кроме того, вам останется моя презентация, которую вы можете скачать.

Вопрос:

Этого мало, мне 21, и я просто не стану залезать на сайт, читать эту книжку.

Георгий Сатаров:

Тогда вам так и останется 21 год. Это личное нежелание тратить на это время. Потому что про институциональную теорию можно прочитать огромное количество книг. Можете начать с очень хорошей книжки Александра Александровича Аузана «Институциональная история для чайников». Очень полезная.

Михаил Комин, Санкт-Петербург:

Здравствуйте, спасибо за лекцию. Времени у нас осталось ограниченное количество, поэтому я постараюсь задать вопросы быстро.

Первый вопрос будет касаться того, что, если честно, я не понял, как жребий ограничивает возможность оппортунистического поведения.

Во-первых, смотрите, если тебе выпадает жребий, то шансы у тебя уменьшаются в следующий раз попасть на эту же должность, и ты пытаешься максимально извлечь из нее пользу. И второй момент, ты не отвечаешь перед людьми, которые тебя избрали, тебя избрал случай, и личная ответственность, которая во всяких теориях присутствует в представительской демократии, убирается.

Поэтому, если честно, я не понимаю, как это уменьшает оппортунистическое поведение. Это первый вопрос, второй вопрос у меня касается thinktank, этих фабрик мысли. Вы рассказывали про ЦСР и про то, как он работал в 2001-2004-м году. Насколько сейчас, особенно после событий, которые произошли на юго-востоке Украины и в Крыму, востребован такой классический анализ, политический, политико-экономический, скорее. Потому что сейчас мы видим, последние полгода-год решения принимаются скорее чисто политические, политикой продиктованные, направленные только на удержание власти. А thinktanks, прежде всего, ориентированы на принятие каких-то эффективных решений для общества. Спасибо.

Георгий Сатаров:

Могу ответить примером. Когда Президентом был Медведев, он затеял антикоррупционную программу. Она уже началась, абсолютно бестолково. Вдруг, не без нашей помощи, там было осознано, что вообще, если ты человека лечишь, нужно мерить кровяное давление, брать анализ мочи и так далее, короче, нужна диагностика.

Поскольку мы является авторами самой, так сказать, утонченной диагностики коррупции, которая когда-либо изобреталась в мире, то, несмотря на то, что нас очень не любят в Кремле, нам сказали: «Давайте сюда вашу методику, используем ее для огромного исследования бытовой коррупции». Понятно, что такое бытовая коррупция, да? Решение наших повседневных проблем.

«Окей, – говорим мы, – но только при одном условии, что результаты будут публичные».

«Окей, – говорят нам, – давайте». Мы это сделали. Чтобы было понятно, выборка – 17,5 тысяч. Можете себе представить такую выборку? Это чтобы была возможность сравнивать еще регионы. Это вы можете найти на нашем сайте, на сайте Минэкономики, я думаю, что на сайте Фомы есть, который поле проводил, ну и они частично учувствовали в анализе и подготовке доклада.

Когда дело дошло до такого же исследования деловой коррупции, к нам не обратились. По одной простой причине, потому что мы работаем в условиях открытости. Извините, если вы за день налогоплательщика предлагаете делать такую вещь, то это может быть только открыто, иначе это неприлично. К нам не обратились, это делали без нас, и до сих пор результаты этого дела засекречены. Чтоб было понятно причины, почему не обратились к нам, масштаб. Если измерять коррупцию, мы ввели такое понятие как «объем коррупционного рынка», грубо говоря, сколько денег в виде взяток в течение года переходит из одних рук в другие. Понятно, в какую сторону идет движение денег.

Масштаб рынка деловой коррупции в 100 раз больше, чем рынок бытовой коррупции, хотя количество коррупционных сделок за год в сфере деловой коррупции гораздо меньше. Когда мы в 2005-м году не на государственные деньги это делали в последний раз, то объем коррупционного рынка в сфере деловой коррупции превышал общие доходы государства от продажи углеводорода. Коррупция является сферой экономики, а она таковой и является, потому что она теоретически учитывается сферой национальных счетов, она должна входить в расчет ВВП. Ведущей сферой экономики в нашей стране является коррупция. Понятно, что спустя пять лет они не хотели публичности результатов. Вот ответ на этот вопрос. Да, а что касается оппортунизма, это вот с коллегой рядом, она вам объяснит.

Вопрос:

У меня короткий вопрос. Спасибо за лекцию. Вы вначале сказали, что принципалом в данном случае является народ, а агент – это государство. Насколько мне известна теория «принципал-агент», она в принципе не подразумевает под собой какого-то решения этой проблемы.

Георгий Сатаров:

Собственно, все изыскания в этой сфере посвящены решению этой проблемы. Например, ключевая проблема принципало-агентской модели это асимметрия информации, то есть принципал всегда знает меньше о том, как решается задача, чем агент, который ее решает. Вот это один из ключевых дефектов асимметрии информации. Огромное количество изысканий теоретико-практического толка связаны с тем, как уменьшить асимметрию информации. Тут огромнейшая литература, так что вы не совсем правы. Вы правы, наверное, в том смысле, что сама по себе модель не предусматривает решения этой проблемы, потому что она так устроена. Это значит, что наша человеческая деятельность не предусматривает решения проблемы по той простой причине, что социальная жизнь, а это самое сложное, с чем мы имеем дело, сложнее мозга, космоса, чего угодно, гораздо богаче, чем эта конкретная примитивная модель. И если мы наше социальное знание, наши попытки узнать побольше об этой сложной социальной ткани используем, то мы используем не только приципало-агентскую модель, а используем, по возможности, совокупность знаний, которые мы можем получить для того, чтобы решить конкретную проблему, чтобы задачи, которые ставятся агентам, решались лучше. Чем помогает принципало-агентская модель, я уже сказал. Она помогает анализировать дефекты. А дальше, для того, чтобы их уменьшать, уже привлекаются разнообразные социальные и социально-психологические знания. Понятно?

Вопрос:

Возможно, веселый, возможно, вполне реалистичный вопрос. В Украине сейчас достаточно модный способ борьбы с коррупцией заключается в следующем: люди собираются, ловят депутатов и бросают их в мусорные ящики. Как вы считаете, насколько эффективен и интересен такой способ, заставляет ли это других депутатов как-то по-другому себя вести?

Георгий Сатаров :

Я бы сказал так: ни у какого отдельного метода борьбы с коррупцией нет понятия эффективности, каждый по отдельности неэффективен. Но есть комплекс факторов, на который мы должны влиять, чтобы коррупция уменьшалась. И один из них, из многочисленных компонентов в этом комплексе, это наказание за коррупционное поведение. Доказывать коррупционные преступления очень сложно, и когда за это берется общество и находит такие нетривиальные и интересные решения, я считаю, что это полезно, потому что это, например, компенсирует слабость государства в данный момент.

Но решает ли это проблему коррупции? Нет, не решает. Оно может решать эту проблему, если помимо мусорного бака будет использоваться много других, гораздо более важных и изощренных инструментов. Вот мой ответ.

Политическая коррупция — это деяние должностного лица государства, при котором оно незаконно и неправомерно использует свой ​​государственный статус для получения преимуществ (социальных, политических, экономических и т.д.) для себя или других лиц в корыстных целях.
Для политической коррупции характерно стремление ее субъектов к наращиванию своего властного потенциала, часто без явной материальной выгоды. Политическая коррупция проявляется в различных формах и политических процессах.
С учетом многообразия и специфики проявления политической коррупции в условиях избирательных процессов выделяют специфический вид политической коррупции — электоральную коррупцию. Ее можно определить как систему подкупа как избирателей, так и тех, кто проводит выборы и даже тех, кого выбирают. Поэтому власть (государственная, местная) превращается в товар, который можно приобрести только при условии доступа к значительным финансовым, материальным, информационных и других ресурсов.
Некоторые американские исследователи утверждают, что природа депутатского мандата (а именно-его временный статус) может стать фактором коррупционного поведения его владельца. По мнению экспертов, депутаты представительных органов часто сталкиваются с дилеммой: сохранить политическую поддержку избирателей, гарантируя, тем самым, дальнейшее переизбрание или принять денежное вознаграждение от лоббистов, обеспечив свое материальное состояние.

Основные черты политической коррупции

Можно выделить несколько основных специфических черт политической коррупции:
политическая коррупция имеет гораздо более узкий круг тех, кто с ней непосредственно сталкивается, что усиливает ее латентность. Политическая коррупция оборачивается в слишком высоких политических кругах, чтобы стать элементом повседневного практического опыта подавляющего большинства граждан;
далеко не всегда политическая коррупция имеет четко выраженное материальное воплощение (в виде конкретного денежного эквивалента, или в объеме определенных услуг, услуг). Конечно, и в сфере политической коррупции также могут быть свои «фиксированные ставки», но доля «твердых тарифов» значительно меньше. Некоторые эксперты вообще говорят об отсутствии монетарной сущности политической коррупции, поскольку вознаграждение используется не в личных целях определенного должностного лица, а во властно-политических целях (например, поддержка руководства во время политических кризисов или на выборах);
вовлечение в круг политической коррупции лиц — политических функционеров, публичных политиков, чиновников — часто более длительными по времени и имеет, так сказать, разновекторную направленность. Иными словами, поскольку политические коррупционеры являются людьми, которые имеют значительные властные полномочия, широкий круг знакомств и находятся в поле действия разного рода сетей политического влияния, то и услуги, которые они предоставляют универсальны и касаются различных сфер общественной жизни.
в отличие от «обычной», политическая коррупция почти легитимная как в оценках общественного мнения, так и в политических кругах. Дело в том, что в контексте широко распространенного понимания политики как «грязного дела», общественность воспринимает политическую коррупцию как неотъемлемую составляющую этой грязи и далеко не всегда относится к ней как к общественно вредному явлению. Среди политиков легитимность политической коррупции базируется прежде всего из-за ее восприятия как органической части политического менеджмента и политических технологий. Особенно это касается так называемых управляемых демократий, где политики твердо уверены в необходимости направления общественно-политических процессов в нужном им направлении, в том числе и с помощью действий, которые классифицируются как политическая коррупция.

Учитывая все вышесказанное, политическая коррупция имеет гораздо больший скрытый и инвариантный характер и далеко не всегда очевидна для рядового гражданина. Опасность политической коррупции связана прежде всего с тем, что она приводит к принципиальным ценностным сдвигам в системе «средство-цель».
В демократическом государстве (даже при так называемой частичной демократии) достижение стратегических и тактических политических целей в системе государственно-правовых отношений предполагает применение определенных нормативно определенных средств.

Политическая коррупция приводит как к применению не предусмотренных законом средств, так и к преследованию корыстных (личных, групповых, клановых) целей. Более того, часто осуждения подвергается не сам факт корыстной мотивации, а способ его осуществления (например, прямое вмешательство в компетенцию того или иного субъекта политики или грубое давление на политических оппонентов). Полученные в результате политической коррупции дивиденды, если и подвергаются осуждению, то преимущественно с точки зрения ценностей общественной морали, демократии и правового государства, а не с позиций уголовного кодекса.

Распространение политической коррупции

Основными факторами, способствующими распространению политической коррупции являются:

— низкий уровень политической культуры общества, его несоответствие достигнутом формальном уровню демократии. Действительно, если в государстве принята демократическая конституция, которая закрепляет ключевые принципы демократического строя и предоставляет гражданам основные политические права и гражданские свободы, а в обществе длительное время остаются господствующими элементы «патриархальной» и «подданнической» политической культуры, то при таких условиях политическая коррупция приобретает небывалый расцвет;

— чрезмерное и активное вмешательство государства в экономику и частную жизнь граждан, что приводит к ослаблению рыночных регуляторных механизмов, замене их жестким нормативным регулированием государства, а также к эрозии основ гражданского общества. Невинные, на первый взгляд, попытки государства расширить сферу своего контроля (который часто пытаются оправдать чрезвычайной сложностью процессов, происходящих в современном обществе, и опасностями, что ему угрожают) неизбежно влечет за собой увеличение объема полномочий и сферы «ответственности» как избранных политиков так и назначенных политических функционеров;

— непрозрачность системы государственного управления, процессов выработки политики и принятия решений на национальном, региональном и местном уровнях. Формирование и закрепление в общественном сознании представления о политической системе как своеобразном «черном ящике», продукт деятельности которого является результатом действия неопознанных, часто иррациональных, механизмов и процессов, является прямым следствием ее нетранспарентности и минимизации участия граждан в делах государства.

При таких условиях, политическая коррупция становится органичным элементом политической системы, более того, коррупционные деяния становятся неотъемлемым связующим звеном между этапами процессов выработки политики и принятия решений.
В общественном мнении посттоталитарных, особенно постсоветских стран существует довольно распространенный стереотип о неразрывности демократии и политической коррупции. Логическая цепочка, объединяющая эти два политические явления, довольно проста: поскольку в основе современной представительной демократии лежит принцип политической конкуренции, а борьба за избирателей между различными политическими силами формирует своеобразный политический рынок, на котором товаром являются программы и обещания политиков и партий, а деньгами — голоса избирателей, то и политическая коррупция полностью соответствует такой системе рыночных ценностей, занимая свою нишу на рынке политических услуг. В этом контексте политики выступают как бизнесмены или менеджеры со всеми присущими такому рода деятельности качествами. Если данную логическую цепочку поместить в более широкий контекст категорического неприятия рынка как такового и связанных с ним отношения собственности определенными сегментами посттоталитарных обществ, то вышеупомянутый стереотип имеет все шансы на длительное существование.

Хотя демократия объективно может способствовать распространению и развитию политической коррупции, заметим, что масштаб и глубина этого явления зависят от качества демократии и уровня развития гражданского общества и политической культуры общества. В современных либеральных демократиях на пути распространения практики политической коррупции уже установлены системные барьеры (институциональные и нормативно-правовые), которые продолжают совершенствоваться. Но переходные тоталитарные общества особенно уязвимы для политической коррупции.

Демократия не является олицетворением идеального, беспроблемного общества. Хорошо известно, что установление демократического строя не ведет к автоматическому решению общественных проблем. Однако, демократия — это благоприятная основа для их решения или смягчения, поскольку создает необходимые условия для распространения информации по этим проблемам, их исследования, поиска путей преодоления и выработки соответствующей политики. не является исключением.

И хотя политическая коррупция вряд ли когда-нибудь полностью ликвидирована в условиях современной представительной демократии, ее масштабы, а значит и разрушительное воздействие, могут быть значительно уменьшены и подвергнуты надежному государственному и общественному контролю. Чтобы выжить, демократия должна найти в себе силы и мужество преодолеть политическую коррупцию.

Политическая коррупция.

Коррупция - это социальное явление, которое имеет ярко выраженный политический фон. Исторический опыт свидетельствует, что с помощью коррупции достигались высочайшие вершины власти. Вместе с тем, коррупция нередко становится причиной завершения карьеры политиков и государственных деятелей, правительств, приводит к изменению политических режимов, упадку государств.

В течение последних десятилетий коррупция является не только характерной особенностью современной политики во многих странах мира. Некоторые аналитики считают, что коррупция стала основной политической проблемой начала XXI столетия. Коррупция и власть - вечные антагонисты : коррупция как социальная коррозия "разъедает" государственные структуры; государственная власть, в свою очередь, стремится уничтожить коррупцию.

В данной статье дается определение понятия коррупции, анализируются уровень коррупции и ее влияние на общественно-политическое, социальное и экономическое развитие Украины. Проводится краткий обзор принятых мер, и предлагаются основные направления борьбы с этим негативным явлением.

Определение понятия коррупции

Как свидетельствуют отдельные энциклопедические словари, коррупция происходит от латинского слова "corruptio", которое означает порчу, развращение, то есть может пониматься как развращение отдельных должностных лиц государственного аппарата , как социальная коррозия, которая разъедает государственную власть и общество в целом. Следует отметить, что среди как украинских ученых-правоведов, так и практиков не существует четкого определения понятия коррупции. Основные подходы к пониманию коррупции можно свести к следующим:

1. коррупция понимается как подкуп-продажность государственных служащих;

2. коррупция рассматривается как злоупотребление властью или должностным положением, осуществленное в каких-либо личных интересах;

3. под коррупцией понимается использование должностных полномочий, статуса должности, а также ее авторитета для удовлетворения личного интереса или интересов третьих лиц;

4. коррупция рассматривается как элемент (признак) организованной преступности.

Нормативно-правовые акты Украины также не дают единого определения понятия коррупции. Так, в Законе Украины "О борьбе с коррупцией" приводится следующая формулировка "под коррупцией в этом Законе понимается деятельность лиц, уполномоченных на выполнение функций государства, направленная на противоправное использование предоставленных им полномочий для получения материальных благ, услуг, льгот или других преимуществ". Иное определение коррупции дается в "Концепции борьбы с коррупцией на г. г: "В правовом отношении коррупция составляет совокупность разных по характеру и степени общественной опасности, но единых по своей сути коррупционных действий, других правонарушений (криминальных, административных, гражданско-правовых, дисциплинарных), а также нарушений этики поведения должностных лиц, связанных с совершением этих действий".

Анализ международно-правовых документов также свидетельствует о наличии разных подходов понимания коррупции. Так, в Резолюции "Практические мероприятия борьбы с коррупцией", распространенной на VIII Конгрессе ООН по предупреждению преступности (Гавана, 1990г.), коррупция определяется как "нарушение этического (морального), дисциплинарного, административного, криминального характера, которое проявилось в противозаконном использовании своего служебного положения субъектом коррупционной деятельности". Другой документ ООН (Справочный документ о международной борьбе с коррупцией) формулирует понятие коррупции как "злоупотребление государственной властью для получения выгоды в личных целях."

Таким образом, коррупция - это сложное социальное явление, которое негативно влияет на все аспекты политического и социально-экономического развития общества и государства. Это явление проявляется как в противоправных действиях (бездействии), так и неэтичных (аморальных поступках).

Коррупцию можно определить как сложное социальное (а по своей сути, асоциальное, аморальное и противоправное) явление, которое возникает в процессе реализации властных отношений уполномоченными на это лицами, использующими предоставленную им власть для удовлетворения личных интересов (интересов третьих лиц), а также для создания условий для совершения коррупционных действий, их сокрытия или содействия им.

Масштабы и влияние коррупции в Украине

Коррупция в Украине превратилась в одну из угроз национальной безопасности. По сути, в обществе функционируют две подсистемы - официальная и неофициальная, практически равные по своему влиянию. Общество и государство в целом испытывают негативное влияние коррупции. Она подрывает экономические основы государства, блокирует приход иностранных инвестиций, провоцирует недоверие населения к властным структурам. Коррупция негативно сказывается на международном имидже Украины, приводит к "тенизации" экономики, способствует росту влияния организованных преступных групп.

Население Украины очень высоко оценивает масштабы распространения коррупции в Украине. Результаты социологических опросов Украинского центра экономических и политических исследований имени Александра Разумкова (УЦЭПИ) свидетельствуют, что только 2% респондентов считают, что "почти никто в стране не берет взяток". Большинство придерживается противоположной точки зрения: "берут взятки, используя служебное положение, почти все" - так считают 12% опрошенных; "многие" - 49%; "кое-кто" - 29%.

Даже для реализации своих законных прав граждане Украины должны прибегать к коррупционным действиям - давать взятки. По данным социологического опроса УЦЭПИ, 60,5% респондентов знают о случаях, когда давали взятки для принятия законного решения. 47,5% опрошенных знают о случаях взяточничества для принятия незаконного решения.

В этом подразделе проводится краткий анализ влияния коррупции на формирование и функционирование государственной власти, на реализацию государственной политики в обществе в целом. Показывается, как лозунги борьбы с коррупцией используются в политической борьбе. Также приведены отдельные оценки масштабов коррупции в Украине.

Коррупция оказывает существенное влияние на формирование государственной власти в Украине. В исполнительной ветви власти это происходит преимущественно путем платы за назначение на должность (купля-продажа должностей), назначения на должности не в зависимости от деловых качеств лица, а исходя из его родственных связей или личной преданности (по принципу "не имеет значения, кто ты, важно - чей ты").

Наиболее опасны проявления коррупции в кадровой политике на высших ступенях исполнительной власти, поскольку руководители высшего уровня могут создать целую пирамиду коррумпированных отношений, пронизывающую все уровни власти. При этом, становится невозможным занять ту или иную должность, исходя лишь из деловых и личных качеств кандидата. Решающим моментом является плата за назначение, родственные (дружеские) отношения с руководителями высшего уровня, другими влиятельными лицами. Нередко кадровые решения непосредственно в структурах власти принимаются лишь формально;

фактически, они принимаются вне властных кабинетов - влиятельными бизнесменами, руководителями организованных преступных формирований, которые контролируют тот или другой регион или сферу деятельности. О таких случаях сообщали отечественные и зарубежные СМИ, руководители государства, правоохранительных органов , известные политики Украины.

Так, обращаясь к руководителям правоохранительных органов, Президент Кучма констатировал: "К сегодняшнему совещанию мне предоставили такие материалы: на учете в органах внутренних дел находится около двух с половиной тысяч устойчивых преступных группировок! Вы же только вдумайтесь, уважаемые: две с половиной тысячи вооруженных и готовых на все группировок! А вы не перестаете уверять руководство государства и общественность, что знаете о них и сферах их влияния, владеете обстановкой". Говоря о коррумпированности украинской власти, народный депутат Мороз указал: "Не официальные структуры осуществляют власть, а олигархи и кланы". По данным Службы безопасности Украины, 60% мафиозных кланов имеют коррумпированные связи в органах государственной власти и управления.

Довольно широким является набор коррупционных средств, которые могут быть применены при формировании судебной ветви власти. Прежде всего, это подкуп чиновников государственных органов, которые осуществляют подбор кандидатов на должности судей, готовят материалы на их назначение (избрание), решают вопросы о назначении судей на административные должности в судах (квалификационные комиссии судей, органы юстиции, Высший совет юстиции). Среди других средств - подделка документов, утаивание компрометирующих материалов о кандидатах на должности судей и т. п.

При формировании представительских органов власти также трудно избежать влияния коррупции. В этом случае речь может идти о нарушении фундаментальных принципов организации и проведения выборов: подкуп кандидатов, представителей власти и членов избирательных комиссий ; нелегальное финансирование избирательных компаний; должностные злоупотребления при проведении агитации; фальсификация результатов выборов, создание препятствий для реализации избирательных прав граждан и т. п.

Следует отметить, что многие украинские политики, международные организации, иностранные наблюдатели считают, что последние избирательные кампании в Украине проводились с использованием недемократических методов, коррумпированных действий. По результатам социологических исследований , проведенных накануне последних выборов Президента Украины (1999 г.), каждый второй избиратель Украины еще к началу избирательной кампании сомневался в честности проведения выборов и их результатов. Население считало, что проведению честной избирательной кампании не способствуют Центральная избирательная комиссия (16% опрошенных), мафия и организованная преступность (12%), члены участковых избирательных комиссий (6%), Президент Украины, политические партии, представители бизнеса (5%).

По данным правоохранительных органов Украины, в представительские органы власти на выборах 1998 г. было избрано значительное число лиц, которые или являются организаторами (активными участниками) организованных преступных группировок, или к моменту их избрания совершили преступления коррупционного характера. Так, по информации Центра общественных связей Главного управления МВД Украины в Крыму, депутатами Керченского городского совета являются девять организаторов (активных членов) организованных преступных группировок. В 1999 г. за совершение преступлений были арестованы четыре депутата Евпаторийского городского совета.

При формировании властных структур коррупция приводит к тому, что, во-первых, власть получают лица, которые на самом деле не делегированы избирателями, или которые не должны занимать государственные должности по своим деловым и личным качествам. По сути, речь идет о незаконном присвоении власти. Во-вторых, к власти приходят представители криминальной среды, в том числе лидеры преступных группировок. В-третьих, сформированная таким образом власть является незаконной и будет использоваться ее представителями с преступной целью: для незаконного обогащения, уклонения от ответственности, преследования оппонентов и т. п.

Коррупция влияет и на функционирование государственной власти. Коррупция предусматривает эксплуатацию публичной власти в частных интересах. Государство фактически лишается той части власти, которой воспользовался коррупционер в собственных корыстных интересах. Как отмечал Гегель, "та часть государственной власти, которую приобрел для себя отдельный индивидуум, утрачена для власти общего"

О неправомерном использовании власти государственными деятелями (политиками) высшего уровня в последнее время сказано немало. Так, в результате публикации информации о причастности отдельных народных депутатов к совершению коррупционных действий, в обществе сложилось устойчивое мнение о распространенности коррупции в стенах Верховной Рады.

Особенно интенсивно информация о коррупции среди парламентариев распространялась летом 1998 г. во время избрания Председателя Верховной Рады Украины. Неоднократно сообщалось (в том числе в публичных выступлениях на пленарных заседаниях парламента, в СМИ) о том, что тот или иной кандидат на этот пост (структуры, которые его поддерживают) прибегают к подкупу отдельных депутатов. О подкупе депутатов говорилось также в связи с формированием депутатских групп и фракций, переходом депутатов из одной фракции в другую. Дошло до того, что 25 июня 1998 г. приняла специальное постановление "О заявлениях народных депутатов Украины о взяточничестве во время голосования за кандидатов на пост Председателя Верховной Рады Украины". Была создана Временная следственная комиссия для проверки заявлений депутатов о фактах взяточничества во время голосования; к проверке была привлечена Генеральная прокуратура Украины.

Ни Временная следственная комиссия, ни правоохранительные органы не установили тогда конкретных фактов подкупа депутатов или причастных к этому лиц. Однако, заявления о подкупе депутатов, в том числе со стороны самих парламентариев продолжались. О том, что в украинской политике вообще и в парламентской деятельности в частности используется метод подкупа, заявил народный депутат Кравчук: "Власть сейчас живет по законам торговли - это очень страшно! Выторговали пост Председателя Верховной Рады. Выторговали, голосования не было, была продажа бюллетеней... Представители власти начали жить по законам меркантилизма , торговли: "Ты мне, я тебе". Ты отдашь мне голоса и бюллетени, я отдам тебе... За деньги продается все: переход из фракции в фракцию, должности".

К заявлениям этого политика следует отнестись чрезвычайно серьезно, поскольку он сам был в этот период претендентом на пост Председателя Верховной Рады Украины, а значит, хорошо осведомлен о политических торгах, которые происходили в 1998г. в парламенте.

В 1998 г. Генеральная прокуратура Украины направила в Парламент представления о получении согласия на привлечение к уголовной ответственности за совершение коррупционных преступлений народных депутатов Лазаренко и Н. Агафонова. В марте 2000 г. Служба безопасности Украины представила на рассмотрение парламента материалы о шестерых народных депутатах Украины, в действиях которых Служба безопасности усматривала признаки правонарушений, предусмотренных Законом Украины "О борьбе с коррупцией". Кроме того, Служба безопасности сообщила о нарушении избирательного законодательства еще одним народным депутатом Украины (использование поддельных документов во время регистрации кандидатом).

20 апреля 2000 г. на заседании Координационного комитета по борьбе с коррупцией и организованной преступностью при Президенте Украины была предана гласности информация о предпринимательской деятельности парламентариев. По данным Государственной налоговой администрации, 364 народных депутата Украины имеют официальный доход от коммерческих структур. Парламентарии возглавляют 202 предприятия и являются учредителями 473 предприятий. В целом, народные депутаты имеют прямое или косвенное отношение к хозяйственно-финансовой деятельности 3105 предприятий. В 1999 г. эти предприятия импортировали на территорию Украины сырья и товаров народного потребления на 13,2 млрд. грн. (25,3% импорта Украины);

экспортировали - на 5,2 млрд. грн. (10,1% экспорта Украины). По результатам хозяйственной деятельности в 1999 г., упомянутые предприятия имеют недоимку в бюджет в размере 4,1 млрд. грн.

Несмотря на то, что отдельные из указанных выше и других (опубликованных в СМИ) фактов не нашли официального подтверждения или находятся в стадии проверки, можно утверждать, что подобная информация, преданная гласности парламентариями и руководителями органов государственной власти, по сути, является признанием коррупции среди политиков высокого уровня.

Справедливости ради, следует отметить, что среди других ветвей власти законодательная власть объективно не может быть наиболее коррумпированной. Потенциально наиболее коррумпированной является исполнительная власть, поскольку именно ее представители имеют возможность распоряжаться денежными средствами , недвижимостью, материальными ценностями, решать вопросы о выделении земельных участков , аренды, привлечении к юридической и финансовой ответственности , выдавать разрешения, лицензии, кредиты под гарантии Правительства и т. п. Это подтверждает и судебная практика применения антикоррупционного законодательства: подавляющее большинство лиц, привлеченных к ответственности за взяточничество, должностные злоупотребления, нарушение Закона Украины "О борьбе с коррупцией", - это представители исполнительной власти. Кстати, отсутствие среди них членов правительства, чиновников высшего уровня является скорее свидетельством высокого уровня коррумпированности исполнительных структур, поскольку высокопоставленные члены правительства имеют больше возможностей не только для злоупотребления властью, но и для того, чтобы "выходить сухими из воды".

Что касается судебной власти, то вопрос об ответственности за должностные злоупотребления судей поднимается довольно редко. Так, за два года функционирования Высшего совета юстиции по представлению этого органа всего девять судей были уволены за нарушения присяги, против пяти судей по фактам получения взяток возбуждены уголовные дела. В предыдущие годы уголовные дела против судей также возбуждались крайне редко, как правило, лишь по фактам получения взяток.

Политическая сущность коррупции проявляется также в том, что коррупция может быть средством борьбы за власть (сохранения власти). С одной стороны, властные структуры могут использовать лозунги борьбы с коррупцией для достижения политических целей, в том числе для расправы над политическими оппонентами (с использованием уголовно-правовых, репрессивных средств, дискредитации оппозиционных политиков). С другой стороны, политическая оппозиция может обвинять власть в ее коррумпированности также с целью достижения своих политических целей. При этом оппозиция, как это ни удивительно, может быть заинтересована в коррумпированности властных структур (отдельных государственных деятелей), поскольку изобличение фактов коррупции и их публикация в СМИ повышает шансы оппозиции прийти к власти.

Ниже приведены наиболее типичные варианты использования лозунгов борьбы с коррупцией для борьбы с политическими противниками.

1. Применение уголовно-правовых и других предусмотренных законом репрессивных средств к государственным деятелям, политикам (как правило, оппозиционным) при наличии для этого оснований, но не по причине их наличия, а главным образом - из политических соображений. То есть, привлечение таких лиц к ответственности за совершение коррупционных правонарушений осуществляется не в результате системной антикоррупционной деятельности власти, а исходя из принципа политической целесообразности. Сам процесс привлечения виновного к ответственности сопровождается широкими пропагандистскими мероприятиями, с целью убеждения общества и международного сообщества в том, что упомянутый процесс абсолютно лишен политического подтекста и направлен исключительно на обеспечение законности в государстве.

Представители правоохранительных органов в таких случаях могут с чистой совестью применять закон, даже осознавая политический аспект ситуации. Однако, ситуация может кардинально измениться, если речь пойдет о привлечении к ответственности за аналогичные действия других должностных лиц (политических деятелей), которые не находятся в политической оппозиции к руководству страны или более того - являются приближенными к власти лицами. В таких случаях представители правоохранительных органов, признающие своей задачей не обеспечение законности, а обслуживание существующего политического режима, вынуждены идти на нарушение закона, поскольку неприменение закона при наличии для этого оснований является должностным злоупотреблением.

2. Юридическая расправа с политическими оппонентами путем привлечения их к ответственности по обвинению в коррупции (других противоправных действиях) при отсутствии для этого законных оснований. Цель и средства в подобных случаях остаются такими же, как и вышеописанные, но при этом отсутствуют основания для их применения.

Именно таким способом в странах бывшего СССР власть нередко расправлялась с политическими деятелями, в частности, оппозиционными парламентариями. К подобным случаям некоторые политики, юристы, имевшие возможность детально ознакомиться с материалами дела, относят возбужденное в апреле 1997 г. Генеральным прокурором Ворсиновым уголовное дело против председателя парламентского Комитета по вопросам борьбы с организованной преступностью и коррупцией Г. Омельченко, обвиненного (как выяснилось со временем, безосновательно) в должностных злоупотреблениях.

Представителям правоохранительных органов в таких случаях приходится действовать незаконно. Безосновательное криминальное преследование (применение других репрессивных мер) является должностным преступлением, то есть речь идет уже о коррумпированном поведении представителей правоохранительных органов.

Применение репрессивных средств по тем же мотивам к лицам из окружения политических деятелей, в дискредитации которых заинтересована власть. Что касается правоохранительных органов то их действия, в зависимости от наличия (отсутствия) оснований для применения соответствующих мер, могут быть как законными, так и противозаконными. Однако, это не имеет принципиального значения, поскольку движущей силой для применения правовых средств в таких случаях выступает не борьба с коррупцией, а политическая целесообразность.

Одним из наиболее опасных факторов использования лозунгов противодействия коррупции в политической борьбе является привлечение к этому процессу правоохранительных органов, то есть использование их в качестве средства политической борьбы.

3. Борьба с коррупцией может также декларироваться с целью создания конкретным представителям власти положительного имиджа среди граждан и в глазах мирового сообщества, ради сохранения (получения) соответствующей должности. Традиционно заявления об усилении борьбы с коррупцией раздаются все чаще и громче именно перед очередными выборами.

В сущности, такие действия коррумпированных политиков направлены на решение двуединой задачи: во-первых, любой ценой остаться при власти; во-вторых, избежать таким образом ответственности за содеянные во время пребывания при власти преступления.

В связи с этим возникает необходимость более внимательно рассмотреть целесообразность отмены (сохранения) института депутатской неприкосновенности. В правовой и политической ситуации, не исключающей преследование парламентариев по политическим мотивам, депутатскую неприкосновенность следует рассматривать как средство защиты демократии, поскольку основное назначение этого института - обеспечение правовых гарантий надлежащего выполнения депутатами своих обязанностей. Очевидно, ограниченное применение депутатской неприкосновенности можно считать полезным, если оно оказывает содействие борьбе с коррупцией.

Ликвидация (существенное ограничение) депутатской неприкосновенности, исходя из политических целей, может превратиться в своеобразную "прививку" от оппозиционности, которая не будет оказывать содействия развитию демократии в Украине.

Нельзя исключать и случаи, когда коррупционер - народный депутат, разоблаченный в злоупотреблениях и взяточничестве, старается представить обвинения, которые выдвигаются в его адрес, как политическое преследование. Такого рода политическая "защита", как свидетельствует практика, может быть довольно эффективной.

Коррупция проявляется также в том, что она может существенно влиять на реализацию внутренней и внешней политики государства. Что касается последней, то высокий уровень коррумпированности в стране (коррумпированность отдельных высокопоставленных чиновников) может использоваться другими государствами для давления на политическое руководство страны при принятии решений внешнеполитического и внутриполитического характера. То есть, правящая верхушка государства попадает в политическую зависимость от руководителей тех государств (международных организаций), которые проинформированы о действительном состоянии дел, о масштабах коррумпированности страны, отдельных политиков или руководителей высшего уровня.

В результате возникают проблемы в отношениях с другими государствами (международными организациями) при заключении международных договоров, контрактов, получении кредитов, инвестировании иностранного капитала , реструктуризации долгов. Не следует исключать того, что коррумпированные должностные лица могут попасть в зависимость от представителей иностранных государств (международных организаций) и будут использованы последними в своих интересах, в т. ч. как "агенты влияния".

То, что проблемы коррупции приобрели в Украине политический характер и являются важным фактором отношения к ней со стороны международного сообщества, отмечается специалистами как непреложный факт и подтверждается многочисленными опросами западных экспертов. Об этом свидетельствуют как оценка Украины ведущими международными организациями, от которой в значительной мере зависит политический имидж нашего государства в мире, так и отдельные факты давления на политическое руководство Украины.

По показателям коррумпированности, Украина стабильно входит в группу мировых "лидеров". В аналитической справке США, подготовленной к одному из последних экономических форумов в Давосе, подчеркивалось, что Украина входит в число лидеров среди стран с наиболее высоким уровнем взяточничества, коррупции в политике и уклонением от уплаты налогов. В конце 2000 г. Мировой банк назвал Украину одной из самых коррумпированных стран СНГ.

Политическое давление со стороны других государств, обусловленное их обеспокоенностью уровнем коррупции, может приобретать различные формы, в т. ч. дипломатические. В качестве примера, можно привести высказывания членов правительства и дипломатов США по поводу коррупции в Украине накануне визита Кучмы в эту страну осенью 1999г. Так, заместитель государственного секретаря США С. Тэлботт, характеризуя состояние коррупции в Украине, указал: "Коррупция стала одним из наибольших препятствий достижения экономического процветания и демократии в Украине... Если Украина хочет возобновить доверие инвесторов, которое служит основой экономического процветания, то успех в борьбе с коррупцией является жизненно важным". Посол США в Пайфер высказался по этому поводу еще более конкретно. Он заявил, что высшее руководство Украины "должно разорвать свои связи с лицами, втянутыми в коррупционную деятельность или имеющими отношение к криминальным группировкам".

По сообщениям СМИ, во время пребывания Кучмы в США, одним из основных вопросов переговоров с руководством США был вопрос о необходимости реальной борьбы с коррупцией в Украине. Более того, поступали сообщения о том, что во время встречи Президента Украины с вице-президентом США речь шла о конкретных украинских политиках и бизнесменах, имеющих отношение к коррупции. По данным еженедельника "Зеркало недели", в апреле 2000 г. Клинтон прислал письмо Кучме, в котором была дана рекомендация поставить на место те силы, "которые являются тормозом на пути рыночных реформ и преследуют в парламенте личные интересы".

Очевидно, что одним из условий плодотворного сотрудничества между Соединенными Штатами и Украиной, включая предоставление последней кредитов США и МВФ, является необходимость осуществления Правительством Украины решительных антиккорупционных мер, в том числе против конкретных лиц из украинского политического Олимпа. А это, в свою очередь, может повлечь за собой изменения в правовой политике Украины и кадровые изменения в высших органах власти нашей страны.

Коррупция является одним из основных факторов раскола общества. Условно говоря, общество делится на официальное и неофициальное (частично криминальное). Вследствие этого, в его рамках параллельно сосуществуют две социальных подсистемы: одна из них ориентируется на правовые и моральные нормы, другая - на использование противоправных средств. Что касается коррупции, то такими средствами выступают подкуп, злоупотребление должностным положением, неправомерное предоставление (получение) льгот и преимуществ, использование власти для незаконного овладения имуществом и т. п. Субъекты коррупции функционируют в неофициальной среде, в которой властвует своя система ценностей, свои цели и средства их достижения, где жизнь строится не по законам, а (что стало популярным) "по понятиям". В силу противоправности своей деятельности, они не могут "засветить" обществу свои коррумпированные отношения, поскольку в таком случае последует (по меньшей мере, по логике гражданского общества и правового государства) реакция на их действия со стороны закона.

Вместе с тем, субъекты коррупции не могут существовать без официальной подсистемы. Последняя является для них обязательной предпосылкой установления коррумпированных отношений: для того, чтобы злоупотреблять властью, ею нужно обладать - быть назначенным на соответствующую должность в органах государственной власти (местного самоуправления), иметь определенные полномочия, возможность их официально использовать. Кроме того, официальная подсистема является прикрытием неофициальной. Во-первых, субъекты коррупции для достижения своих противоправных целей используют предоставленные законом полномочия. Во-вторых, официальный статус используется ими для уклонения от предусмотренной законом ответственности.

Полностью ликвидировать систему неофициальных, в том числе коррумпированных, отношений, наверное, не удастся ни в одном обществе и государстве. Заявления о полном искоренении коррупции, взяточничества и преступности, по крайней мере, наивны. Социально-политический климат в обществе зависит от того, какое место и какая роль в нем отведена любой из названных подсистем и какая из них является ведущей. Противодействие коррупции - это локализация противоправных отношений, свертывание влияния неофициальной подсистемы па функционирование общества.

Если оценивать состояние дел в Украине, исходя из этой позиции, то следует отметить, что соотношение официальной и неофициальной подсистем свидетельствует о чрезвычайно опасной сложившейся ситуации. Криминализация всех сфер экономической и политической жизни, массовая коррумпированность (в т. ч. высших эшелонов государственной власти, которая ставит под угрозу будущее Украины) - это факт, констатированный законодательным органом государства. В соответствии с официальными заявлениями руководства государства, часть теневой экономики в Украине фактически сравнялась с официальной и составляет 45-60%. В теневом секторе экономики работают миллионы граждан Украины. По данным Фонда "Интеллектуальная перспектива" и Центра социальных экспертиз Института социологии Национальной академии наук Украины, которые провели опрос граждан Украины по теме теневой занятости населения, 45% опрошенных работают в "тени". По подсчетам специалистов, совокупный теневой капитал украинских граждан составляет приблизительно $40 млрд. Вне банковского оборота находится около половины денежной массы . По оценкам экспертов, нелегальный внутренний валютный оборот в Украине достигает около $12 млрд. Минимальная сумма свободно конвертируемой валюты , незаконно вывезенной за границы страны и положенной на счета в иностранных банках , оценивается в $20 млрд.

Такая ситуация обусловлена, с одной стороны, чрезмерным налоговым прессом на отечественных производителей, а с другой - культивацией коррумпированных отношений в украинском обществе. Такое развитие событий было обусловлено деятельностью тех руководителей (политиков), которые не сдерживали (или даже стимулировали) преобразование коррупции из социальной аномалии в социальную норму.

Выводы и предложения

Эффективность противодействия коррупции зависит, прежде всего, от отношения к этой проблеме первых лиц государства, их моральной и правовой чистоты. Решающим фактором противодействия коррупции является политическая воля. Проявление политической воли означает, что при наличии законных оснований закон может применяться к любому лицу, независимо от занимаемой им должности, политических взглядов, степени приближенности к руководству государства и других субъективных моментов. Из-за отсутствия политической воли, даже наиболее совершенное антикоррупционное законодательство обречено на декларативное существование, а деятельность правоохранительных структур - лишь на имитацию борьбы с коррупцией. По оценкам зарубежных исследователей, "в Украине не сделано ни одного серьезного шага в борьбе с коррупцией. Сделаны лишь некоторые показательные жесты для того, чтобы успокоить западных критиков, как, например, создание государственной программы "Чистые руки". Единственные, кто, по мнению иностранных исследователей, взялся серьезно бороться с преступностью и коррупцией в Украине, - это правоохранительные органы Соединенных Штатов, Швейцарии и Бельгии. При всей радикальности такого заявления, данная точка зрения не лишена оснований.

Коррупция угрожает национальной безопасности и общественному строю Украины, влияет на формирование и деятельность властных институтов, подрывает доверие граждан к власти, усложняет отношения Украины с иностранными партнерами. Поэтому борьба с ней является первоочередной задачей и связана с достижением следующих основных целей:

Уменьшение числа так называемых "взяткоемких" функций государственного управления (выдача разрешений, лицензий, справок и т. п.);

Четкое законодательное определение процедур принятия управленческих решений;

Обеспечение прозрачности принятия решений с помощью конкурсов, тендеров и т. п.;

Повышение уголовной ответственности за коррупционную деятельность.

Для достижения этих целей целесообразно предпринять следующие меры. На законодательном уровне надо принять Кодекс поведения государственного служащего, в котором определить систему принципов и ценностей государственной службы, модели поведения государственного служащего в определенных ситуациях. Кодекс может содержать, в частности, рекомендации о правильных действиях чиновника в случае возникновения материальной заинтересованности, попытки дать ему взятку и т. п. В государственных органах следует назначить ответственное должностное лицо по вопросам этики государственных служащих.

Необходимо определить законодательно и сделать прозрачной процедуру предоставления кредитов под гарантии государственных органов, а также использование бюджетных средств, добиться выполнение уже принятых законов.

Правительственные гарантии под иностранные кредиты , получаемые предприятиями (учреждениями, организациями), предоставлять как исключение и лишь с согласия Парламента. Целесообразно ввести обязательные публичные отчеты главы Правительства об эффективности использования таких кредитов (в т. ч. с парламентской трибуны) с распространением детальной информации в СМИ.

Необходимо упростить систему регистрации предприятий. Регистрация субъектов хозяйствования должна начинаться и завершаться "в одном кабинете" на протяжении максимум двух недель. Кроме того, стоит унифицировать и стабилизировать налоговое законодательство - принять единый, всем понятный Налоговый кодекс, в котором определить простую процедуру уплаты налогов. А предполагаемые изменения публиковать заранее в СМИ.

Следует окончательно отказаться от практики, когда государственные органы получают финансирование за счет штрафов, которые они накладывают. Фискальные органы должны финансироваться лишь за счет бюджета . Нужно предусмотреть уголовную ответственность чиновников (в т. ч. работников Государственной налоговой администрации) за незаконное вмешательство в предпринимательскую деятельность, установить имущественные санкции за причиненные предпринимателям убытки.

Законодательно четко определить условия и ограничения выделения средств из резервного фонда Кабинета Министров, ввести регулярные отчеты об использовании этих средств.

По отношению к руководителям, виновным в нецелевом использовании бюджетных средств, надо (кроме прочего) применять штрафные санкции, например, в размере 5 -10% от суммы расходов из бюджета, использованных не по назначению.

Нужно ввести обязательное декларирование подарков (стоимостью, например, свыше $10) - это ограничит возможности незаконного обогащения государственных служащих. Необходимо предавать гласности списки чиновников, осужденных за коррупционную деятельность, злоупотребление властью, казнокрадство, превышение служебных полномочий и т. п. Целесообразно пожизненно запрещать таким лицам занимать должности на государственной службе.

Параллельно с этим необходимо повышать престиж государственной службы. По данным социологического опроса УЦЭПИ, желательный размер среднемесячного дохода сегодня составляет примерно 800 грн. На такую базовую зарплату для государственных служащих среднего звена, очевидно, и стоит ориентироваться. Если не будем достойно платить, чиновники все равно "доберут" свое. Стоит рассмотреть предложение относительно установления зарплаты министрам на уровне $ с учетом высокого уровня их загруженности и персональной ответственности.

Параллельно с повышением зарплаты необходимо повышать ответственность за выполненную работу . Например, критериями оценки работы руководителей местных государственных администраций должны стать: количество созданных новых рабочих мест; объемы привлеченных на развитие региона внутренних и внешних инвестиций; рост реальных доходов населения ; уровень рождаемости и смертности, динамика миграции населения и тому подобное.

Целесообразно создать единую прозрачную и конкурсную национальную систему привлечения на государственную службу и параллельно разработать отдельную программу обучения кадров за границей. Главные условия - гласность и конкурсный отбор кандидатов. Начинать обучение надлежит с низовых звеньев: районных государственных администраций, органов местного самоуправления . С лицами, которые будут учиться за границей, надо заключать контракт, в котором предусмотреть обязательность пребывания на государственной службе на протяжении 5-7 лет после завершения обучения за границей, а также механизм возмещения затрат в случае невыполнения указанного условия.

Еще раз подчеркнем, что политическая воля высшего государственного руководства, обеспечение открытости власти являются обязательными и основными условиями противодействия коррупции; их отсутствие сводит такое противодействие на "нет".

А можно ли оградить публичную власть от мотивированных жаждой наживы соискателей должностей или, по крайней мере, минимизировать ущерб, купировать распространение и проявления коррупции в случаях проникновения таких соискателей во власть?

Безусловно, нельзя построить идеальные институциональные барьеры, которые полностью и навсегда защитят публичную власть от проникновения и деятельности тех, кто хочет использовать ее в своих корыстных интересах. Человеческой природе свойственна приспособляемость, умение находить все новые и новые способы и механизмы преодоления любых не только уже известных, но и вновь создаваемых барьеров, особенно на пути к наживе и личному обогащению.

При этом следует учитывать и тот факт, что даже свободные в настоящее время от коррупции институты публичной власти со временем под воздействием изменений внешней и внутренней среды, в том числе и человеческого фактора, могут подвергнуться коррупционной эрозии.

А. Рогоу и Г. Лассуэлл, проводя институциональную проверку достоверности максимы лорда Дж. Актона на примере, в частности, таких институтов публичной власти США, как институт президентства, Конгресс и Верховный суд, пришли к выводу, что «склонность к честности или коррупции в данное время связана с престижем и моралью анализируемого институту» , и сформулировали следующие утверждения:

• - Если руководство института публичной власти не служит моральным образцом, связанные с ним люди или служащие института могут в смысле коррупционных отношений «добровольно согласиться или не оказать сопротивления».
• - Если сотрудники института публичной власти коллективно не проводят в жизнь моральные нормы, склонность отдельного человека к коррупции усиливается.

Институты публичной власти с высоким и растущим престижем и моралью привлекает больше амбициозных людей, думающих о карьере, чем людей нечестных, заинтересованных в содействии личному благосостоянию.

Институты публичной власти, утрачивающие власть или престиж, больше привлекают коррумпированных, заботящихся о своем богатстве людей, чем заинтересованных в успешной карьере.

Из этих утверждений в том числе следует, что ключевую роль в распространении коррупции в системе публичной власти играют те, кто занимает прежде всего высшие и иные политические должности публичной власти, возглавляет ее институты, кто формирует и реализует правящий политический режим. Именно они, занимая ведущие позиции в структуре публичной власти, оказывают определяющее влияние на то, в какой мере коррупция используется или нет как приводной механизм политических, экономических, информационных и иных социальных процессов, что является одной из важнейших характеристик правящего режима. Их отношение к коррупции зависит от того, как они пришли к власти и какие методы и средства используют для удержания и легитимации власти осуществляемого ими режима правления.

Как правило, коррупция становится одним из доминантных механизмов функционирования правящего режима, когда к власти приходят в результате государственных или военных переворотов, что представляет собой специфическую форму политической коррупции. Действительно, при срабатывании такого механизма смены власти одна часть правящих элит отбирает власть у другой части, используя такие предназначенные для обеспечения защиты и безопасности государства, а нс для борьбы за власть «силовые» структуры и ресурсы, как вооруженные силы, правоохранительные органы и спецслужбы, что в полной мере соответствует институциональной сути коррупции.

Те, кто хочет использовать власть в своих корыстных интересах, могут занять политические должности публичной власти и в полном соответствии с конституционно установленным и законодательно регламентированным порядком ее формирования, и прежде всего в результате свободных и честных выборов. Однако далее в ходе приватизации публичной власти и создания необходимого им для реализации своих корыстных интересов правящего режима такие деятели обязательно будут использовать политическую коррупцию для удержания и легитимации своей власти, при этом, как правило, имитируя соблюдение конституционного порядка формирования публичной власти.

Конституционный порядок формирования публичной власти, процедура реализации которого регламентируется па законодательном уровне, представляет собой нормативно установленный механизм завоевания и удержания публичной власти политическими акторами, который определяющим образом влияет на типологию ее легитимности.

Необходимо отметить, что в настоящее время не существует единого и общепризнанного определения легитимности политической власти. При неоинституциональном подходе за основу может быть принято следующее обобщенное определение: «Легитимность политической власти признание народом, политическими субъектами правомерности политической власти, ее инструментов, механизмов формирования и деятельности, а также проводимой ею политики» .

Понятие «легитимность» было введено М. Вебером в отношении социального порядка. Рассматривая такой социальный порядок как «господство» (Herrschaft), которое во многом соответствует понятию «власть», М. Вебер выделил три идеальных типа легитимного господства :

• - рациональное господство, которое основывается на вере в легальность установленного порядка и законность осуществления господства на основе этой легальности (легальное господство);
• - традиционное господство, которое основывается на обыденной вере в святость традиций и вере в легитимность авторитета, основанного на этих традициях;
• - харизматическое господство, которое основывается на незаурядных проявлениях святости, или геройской силы, или образцовости личности и созданном этими проявлениями порядке (харизматическое господство).

При этом М. Вебер отмечал, что ни один из идеальных типов легитимного господства в «чистой» форме не имел исторических прецедентов . В конкретных государствах как в исторической ретроспективе, так в настоящее время имеют место комбинации всех трех типов легитимного господства (власти) при доминировании одного из них.

Совершенствуя веберовскую типологию легитимности политической власти, Д. Истон предложил несколько иной, инструментальный подход к этой проблеме. Он определил в качестве объекта легитимации не политическую власть в се обобщенном представлении, а инструментальное воплощение политической власти в виде реализующего ее политического режима и тех, кто занимает ведущие позиции в структурах власти {authorities). При этом Д. Истон выделяет три типа легитимности (правомочности) институтов власти :

• - идеологическая легитимность, основанная на моральной убежденности в обоснованности режима и властных ролей людей, занимающих ведущие позиции в структурах власти;
• - структурная легитимность, основанная на доверии к нормам и структурам режима, а следовательно, и к властным ролям людей, занимающих ведущие позиции в таких структурах;
• - персональная легитимность, основанная на вере в правомерность норм и властных ролей людей, занимающих ведущие позиции в структурах власти, вследствие их личных качеств.

Типология легитимности, предложенная М. Вебером, и ее расширенная интерпретация, предложенная Д. Истоном, могут служить базовыми в контексте рассматриваемой проблемы. При этом следует сделать одно существенное уточнение. Источником рациональной (структурной) легитимности политической власти служит признание людьми рациональных процедур, правил и норм, на основании которых такая власть формируется и действует, т.е. данный тип легитимности имеет нормативную основу. В этом контексте при рассмотрении легитимации публичной власти, которая служит стержнем политической власти, представляется целесообразным обозначить данный тип легитимности как рационально-нормативный.

Для большинства современных государств доминирующим механизмом формирования публичной власти и ее рационально-нормативной легитимации призван служить институт выборов, который для этой цели используется по-разному в зависимости от типа правящего политического режима. Обусловлено это в том числе и тем, что, как отмечает Ф. Фукуяма, «из-за набирающего силу мнения, что в современном мире единственный легитимный источник власти - демократия... даже самые твердокаменные диктаторы считают себя обязанными получить хотя бы налет демократической легитимности, устроив выборы» .

Нормативный порядок формирования публичной власти определяется установленной конституцией или иными конституционными актами, формой правления. Распределение форм правления в 192 суверенных государствах - членах ООН представлено на рис. 5.2.

Рис. 5.2.

Из данных, представленных на рис. 5.2, следует, что из 192 суверенных государств в 144 (75%) государствах их конституциями установлены такие республиканские формы правления, как парламентская республика - 49 (25,5%) государств, полупрезидентская (смешанная) республика - 34 (17,7%) государства и президентская республика - 61 (31,8%) государство.

При таких республиканских формах правления конституционным порядком формирования высшего законодательного органа - парламента служат всеобщие выборы при тайном голосовании. В президентских и полу- президентских (смешанных) республиках должность главы государства - президента, обладающего директивными полномочиями, замещается также в порядке всеобщих выборов при тайном голосовании. В парламентских республиках должность главы государства, выполняющего в основном представительские функции, может замещаться как в порядке всеобщих выборов, так и путем его выборов парламентом. При всех республиканских формах правления законодательные и представительные органы всех уровней публичной власти формируются в порядке выборов, а исполнительные и иные должности замещаются либо в порядке выборов, либо назначением соответствующими выборными органами.

Отдельное место среди современных государств занимают 5 (2,6%) «коммунистических рудиментов» - Китайская Народная Республика (КНР), Корейская Народно-Демократическая Республика (КНДР), Лаосская Народно-Демократическая Республика (ЛНДР), Социалистическая Республика Вьетнам (СРВ) и Республика Куба. В этих государствах формой правления служит советская республика - особая республиканская форма правления, которая характеризуется тем, что единую систему органов власти составляют советы, действующие на непрофессиональной основе, которым подконтрольны и подотчетны все органы государственной власти .

В этих государствах институт выборов в непрофессиональные советы установлен конституцией, но процедура проведения таких выборов, как правило, по законодательно установленным нормам представительства реально состоит в голосовании за единственного кандидата, что, очевидно, не может рассматриваться как реальные выборы. Такое мероприятие можно определить как мероприятие по плебисцитарной легитимации публичной власти правящего политического режима, которая фактически осуществляется «руководящей и направляющей» коммунистической партией (или такими ее разновидностями, как Народно-революционная партия Лаоса и Трудовая партия Кореи) в лице высших партийных руководителей. Поэтому в КНР, ЛНДР и СРВ доминирующим типом легитимности публичной и в целом политической власти служит идеологическая легитимность, а в КНДР и на Кубе - сочетание идеологической легитимности с харизматической в лице представителей семейства Ким в КНДР и семейства Кастро на Кубе.

Из 43 (22,4%) государств с монархическими формами правления пять (2,6%) представляют собой абсолютные монархии, к которым относятся теократические султанат Бруней-Даруссалам и королевство Саудовская Аравия, султанат Оман, эмират Катар и федерация семи эмиратов - Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ).

В этих абсолютных монархиях формирование государственной власти осуществляется верховным правителем - монархом, должность которого замещается в установленном порядке престолонаследия. Выборы для формирования публичной власти практически не используются, хотя в последнее время наметилась тенденция формирования протопарламентов с частичным использованием выборов. Так, в ОАЭ в 2015 г. прошли третьи выборы в Федеральный национальный совет - совещательный орган парламентского типа с консультативными функциями, который состоит из 40 человек, половина из которых избирается прямым голосованием, а другая половина - назначается правителями семи эмиратов . Правом голоса на этих выборах были наделено порядка 224 тыс. из почти миллиона граждан ОАЭ, что на 73% больше, чем на предыдущих выборах в 2011 г. В Катаре планировалось в 2013 г. провести первые выборы в законосовещательный Консультативный Совет (Меджлис аль-Шура), 30 членов которого по конституции 2005 г. должны избираться всенародно, а 15 - назначаться эмиром, но конституционная реформа этого органа и выборы в него были отложены еще на три года .

В абсолютных монархиях доминирующим типом легитимации публичной власти служит традиционная легитимация, которая основывается на установленном в их конституционных актах порядке престолонаследия, освященном государственной религией - исламом. Тот факт, что порядок престолонаследия закреплен в конституционных актах, позволяет в определенном смысле говорить и о рационально-нормативной легитимации.

Формы конституционных (ограниченных) монархий, которые имеют место в 38 (19,8%) современных государствах распределены следующим образом: конституционные дуалистические монархии - 7 (3,7%) государств, конституционные парламентарные монархии - 15 (7,8%) государств и вестминстерская модель - 16 (8,3%) государств, включая «осно- воположницу» этой формы правления Великобританию.

В конституционных монархиях должность главы государства - монарха, который в дуалистических конституционных монархиях является и главой исполнительной власти, замещается в порядке престолонаследия, установленном конституцией или иными конституционными актами. Порядком формирования высшего законодательного органа - парламента служат всеобщие выборы при тайном голосовании. При всех формах конституционной монархии законодательные и представительные органы всех уровней публичной власти также формируются в порядке выборов, а исполнительные и иные должности замещаются либо в порядке выборов, либо назначаются монархом или выборными органами.

Таким образом, в 182 (94,8%) современных государствах, т.е. в их подавляющем большинстве, в качестве основополагающего порядка формирования, а следовательно, и удержания публичной власти на конституционном уровне установлен институт выборов. Поэтому доминирующим типом легитимации публичной власти (возможно, в сочетании с другими типами легитимации) должна служить рационально-нормативная легитимация, основанная на признании пародом и политическими субъектами правомерности и достоверности выборов, проводимых в законодательно установленном порядке.

В контексте практической реализации институт выборов обозначается как «свободные, честные и состязательные (конкурентные) выборы». В такой инструментальной интерпретации этот институт является общепризнанным минимально необходимым атрибутом представительной демократии. При дихотомическом подходе к оценке демократичности суверенных государств оценка состояния и качества реализации института выборов принципиально носит бинарный характер, при котором свободные, честные и состязательные выборы либо реализуются именно в таком виде, либо имеет место иное мероприятие, имитирующее выборы. Поэтому различные рассуждения о «частично» свободных, «относительно» честных или «ограничено» состязательных выборах, т.е. фактически о выборах «второй свежести» представляются логическим нонсенсом.

Институт свободных, честных и состязательных выборов является основополагающим порядком формирования публичной власти для государств, представляющих собой как минимум электоральную демократию. В таких государствах институт выборов служит ключевым механизмом обретения (завоевания) и удержания публичной власти в порядке замещения в ней политических должностей конкурирующими политическими акторами, а также разрешения политических конфликтов и кризисов. При этом он служит доминирующим механизмом рационально-нормативной легитимации правящего режима демократического типа, которая в этом случае может быть определена как демократическая рационально-правовая.

Современные постколониальные диктатуры и неоавторитарные режимы, в которых конституционной основой функционирования публичной власти служат республиканские формы правления преимущественно с доминантой института президентской власти, используют институт выборов для принципиально иных целей и другим образом. Такие режимы проводят мероприятия, которые только условно можно назвать «выборами», с целью сохранения публичной власти в руках правящих политических акторов и так, чтобы результаты «выборов» были заранее максимально предопределены исключительно в пользу режима, но при этом обеспечивалась легальность и видимость «демократической» легитимности таких мероприятий.

Для решения такой двуединой задачи используется электоральная коррупция, основанная на неправомерном использовании различных видов административного ресурса публичной власти. Маховик электоральной и в целом политической коррупции всегда начинает раскручиваться со злоупотреблений законодательным ресурсом публичной власти для изменений избирательного законодательства с целью ограничения возможностей участия в выборах оппонентов правящего режима, создания явных или скрытых преимуществ его представителям и расширения процедурных возможностей для неправомерного использования административного ресурса публичной власти. При этом избирательное законодательство утрачивает правовые основания, но позволяет апеллировать к легальности в смысле законности, но не правой легитимности проводимых в соответствии с ним мероприятий.

Непосредственно в процессе проведения избирательных кампаний современные диктаторские и неавторитарные режимы широко применяют различные механизмы неправомерного использования административного ресурса публичной власти (снятие оппозиционных кандидатов, подкуп и запугивание избирателей, неравные условия агитации и др.), а зачастую и прямые фальсификации для достижения высоких показателей голосования за своих кандидатов. Стремление к высоким фиктивным показателям позволяет говорить о том, что недемократические режимы стремятся придать мероприятиям под названием «выборы» характер плебисцитарной легитимации, однако в отличие от подобных мероприятий коммунистических режимов при сохранении видимости состязательности.

При этом результаты мероприятий по плебисцитарной легитимации современных авторитарных режимов могут достигать коммунистических «высот». Так, в 2010 г. на президентских выборах в Руанде действующий президент II. Кагамс был переизбран на второй семилетний срок с результатом 93% при наличии трех конкурентов, что позволило аналитику лондонского Королевского института международных отношений М. Коди высказать по поводу этих выборов следующее: «Реально это была коронация мистера Кагаме. Я не думаю, что мы назовем это настоящими выборами» .

Манипулируя избирательным законодательством и процедурой проведения избирательных кампаний посредством использования широко спектра приемов электоральной коррупции, современные диктаторские и неоавтори- тарные режимы целенаправленно деформируют институт выборов для имитации своей псевдодемократической рационально-легальной, но не демократической и правовой легитимности в формате плебисцитарной легитимации с жестко контролируемой симуляцией состязательности. Подобные симу- лякры института выборов с различной степенью их «второй свежести» используют все режимы рассматриваемых типов, начиная с режима, созданного в Сингапуре «мягким диктатором» Ли Куан Ю с доминантной партией и прямым регулированием, вплоть до использования цензуры, деятельности СМИ, а также общественных организаций , и до режима старейшего в современном мире жесткого диктатора Р. Мугабе, который правит в Зимбабве уже более 35 лет и с 1987 г. регулярно имитирует состязательные президентские выборы, для победы на которых использует любые средства как, например силовое давление на сторонников своего конкурента М. Цвингираи на выборах 2008 г.

Современные авторитарные режимы, которые целенаправленно манипулируют институтом выборов таким образом, чтобы «оппозиционные партии проигрывали выборы», и «мечтают собрать плоды электоральной легитимности и избежать при этом риски демократической неопределенности», А. Шедлер предложил определять как режимы «электорального авторитаризма» . По его представлению, такие режимы занимают часть туманной зоны (foggy zone), которая расположена между консолидированным авторитаризмом (closed authoritarianism) и электоральной демократией и имеет протяженность в пространстве деформаций института выборов, допускающую наличие размытых (blurry) и противоречивых (controversial) пограничных с электоральной демократией режимов.

Такой подход представляется содержательно контрпродуктивным для понимания сущности современных авторитарных режимов, а понятие «электоральный авторитаризм», которое допускает интерпретацию института выборов как выборов различной степени «второй свежести», в соотнесении с понятием «электоральная демократия», основанном на инструментальной интерпретации института выборов как честных, свободных и состязательных выборов, - оксюмороном типа «честная и состязательная игра в наперстки».

В соответствии с теорией «электорального авторитаризма» к режимам консолидированного авторитаризма в настоящее время можно отнести только пять коммунистических режимов, включая последний сохранившийся тоталитарный режим в КНДР, и 11 авторитарных монархий, пренебрегая тем, что институт выборов в принципе не предусмотрен только в пяти абсолютных монархиях. Все остальные устойчивые недемократические режимы следует рассматривать как единообразные режимы «электорального авторитаризма», так как все эти режимы используют целенаправленно деформированный в гой или иной мере институт выборов для удержания публичной власти и имитации своей псевдодемократической рационально-легальной легитимности.

Кроме того, как представляется, граница, отделяющая электоральные демократии от недемократических режимов, которые, по мнению А. Шед- лера, континуально располагаются в пространстве деформаций института выборов, может быть определена достаточно точно без каких-либо размытых и противоречивых пограничных режимов. Индикаторами такой границы могут служить, во-первых, избирательное законодательство, реально обеспечивающее соблюдение избирательных прав граждан и свободную и честную электоральную конкуренцию, и, во-вторых, не только неиспользование, но и активное подавление публичной властью любых проявлений электоральной коррупции в процессе проведения избирательных кампаний, что может фиксироваться системами национального и международного наблюдения за выборами.

При этом следует также отметить, что для подавляющего большинства современных диктаторских и неоавторитарных режимов характерен достаточно высокий и даже выше, чем в авторитарных монархиях и коммунистических режимах, кроме режима в КНДР, уровень политически мотивированного насилия и внесудебных расправ . Это обстоятельство также диссонирует с утверждением А. Шедлера о том, что режимы «электорального авторитаризма» характеризуются тем, что «не обращаются регулярно к открытым репрессиям» .

Можно предположить, что теорию «электорального авторитаризма», которая сегодня некоторыми исследователями рассматривается как так называемый мейнстрим политической науки, постигнет та же участь, о которой написал и А. Шедлер , что и теорию «демократического транзита».

Существенную роль в достижении требуемых диктаторским и неоав- торитарным режимами результатов мероприятий по их плебисцитарной легитимации, имитирующих состязательные выборы, и в целом легитимности таких режимов играют такие типы легитимации, как харизматический и идеологический.

Действительно, подавляющее большинство таких режимов являются персоналисгскими или персонифицированными. Во главе режимов стоят лидеры, которые имеют харизматический образ, во многом созданный посредством технологий пропагандистского манипулирования массовым сознанием. Именно такой образ, который, правда, имеет свойства быстро разрушаться при изменении политической ситуации, и позволяет им достигать на выборах результатов, соответствующих плебисцитарной легитимности. Примерами таких лидеров могут служить уже упоминавшийся президент Руанды П. Кагама (93,08% на выборах 2010 г.), президент Алжира А. Бутефлика (81,53% на выборах 2014 г.) и абсолютный рекордсмен - президент Казахстана Н. Назарбаев (97,75% на выборах 2015 г.).

Значимым фактором современных авторитарных режимов является то, что для таких режимов даже в так называемую эпоху конца идеологий политическая идеология сохраняет свое значение . Публичная идеология необходима таким режимам для поддержания социального господства и самолегитимации, а также для сплочения и мобилизации управляемых на их поддержку. В качестве такой идеологии современные диктаторские и неоавторитарные режимы используют различные идеологии этатизма с той или иной националистической окраской. А латентной, публично не афишируемой, идеологией правящих при таких режимах служит идеология коррупции - система установок на использование полномочий и ресурсов публичной власти для личного или группового материального и нематериального обогащения, мотивирующая их социальное и политическое поведение.

Weber M. Economy and Society. P. 216. Smith В., Thompson G. Qatar 2013.SNIA/6745 // House of Commons Library. 2013.18 October. URL: http://researchbriefings.files.parliament.uk/documents/SN06745/SN06745.pdf

Индекс внесудебных расправ определяется в базе данных о правах человека Чингра-нелли - Ричардса (CIRI Human Rights Data Project. URL: http://www.bumanrightsdata.com).

SchecilerA. Election without democracy: The Menu of Manipulation. P. 36.

Ibid.

Нисневич IO. А., Рябов А. В. Современный авторитаризм и политическая идеология.